891
101
3
Моя история, длинною в полгода. Почти робинзонада - одиночная самоизоляция на горе, высотою почти 500 м над уровнем моря, результатом которой стал парк деревянной скульптуры. Дочитать этот пост до конца смогут лишь заядлые любители дерева, бензопил и стамесок. Тут все. И сотня фоток. И коронавирус. И много-много опилок (почти 20 тонн). Словом, мне надо выговориться. А читать и смотреть на это, или нет – дело ваше, хозяйское.
Вряд ли на "Фишках" остались люди, которые еще помнят мою "резню бензопилой". Я появился здесь 7 лет назад, когда жена подарила мне, серенькому клерку от ТВ, бензопилу на день рождения. Я начал понемногу пилить и выкладывать на ваш суд свои запилы (благо, времени в офисе было навалом - всю эту эпопею желающие могут проследить в истории моих постов). 3 года назад я плюнул на все, уволился со всех работ и подработок и ушел в свободное плавание по опилкам. На сегодня "доплыл" до звания чемпиона РФ по парковой скульптуре, обладателя кубка Сандрингема (Великобритания), победителя крупнейших международных фестивалей (250 команд из 50 стран мира), и даже до собственного музея в Карелии.
В общем-то, начало года, как и у всех, не предвещало беды. Немного поработать в Крыму, потом Чемпионат в Литве (около 10 европейских стран-участниц). Чемпионат на Байкале (заявились, кажется, около 20 стран). Чемпионат мира в Германии, куда попасть прямо очень хотелось.
И, как говорится, попал… Впрочем, попал не я один – весь мир попал. А что до меня, то относительно короткая командировка в Крым растянулась почти на полгода. И, возможно, стала делом жизни.
И, как говорится, попал… Впрочем, попал не я один – весь мир попал. А что до меня, то относительно короткая командировка в Крым растянулась почти на полгода. И, возможно, стала делом жизни.
В Крыму нам надо было сделать Вишневый сад. Не посадить вишни. Не театральную постановку. И даже не парк-музей деревянной скульптуры. А… В двух словах не объяснить. Короче, сделать нечто, не имеющее аналогов в России и мире под названием «Вишневый сад. Возрождение»
Фонтан любовь
По задумке границы нашего «Вишневого сада» должны были стать гораздо шире, чем территория в 1.5 гектара, которую он занимает на карте; шире, чем рамки картинной галереи, музея искусств или литературной гостиной.
В нем должен был ожить Золотой век русской литературы. Чтоб в нем гуляли герои лучших произведений Чехова. Чтобы Лев Толстой и Максим Горький беседовали у деревянного самовара о судьбах Отчизны. А над вековыми соснами звучал знаменитый Шаляпинский бас…
Фонтан любовь
По задумке границы нашего «Вишневого сада» должны были стать гораздо шире, чем территория в 1.5 гектара, которую он занимает на карте; шире, чем рамки картинной галереи, музея искусств или литературной гостиной.
В нем должен был ожить Золотой век русской литературы. Чтоб в нем гуляли герои лучших произведений Чехова. Чтобы Лев Толстой и Максим Горький беседовали у деревянного самовара о судьбах Отчизны. А над вековыми соснами звучал знаменитый Шаляпинский бас…
Откуда такие фантазии? Начнем с того, что парк расположен на территории старинной дворянской усадьбы (ныне заброшенной) в высокогорье над Ялтой. Пока еще точные сведения не собрали, но уже среди возможных владельцев звучат те самые князья Юсуповы и художник Константин Коровин.
Зато точно известно, что здесь выступал Федор Шаляпин. В народе это место до сей поры зовут «Шаляпинской дачей». Тем же местным таксистам адрес ничего не скажет. А вот имя Шаляпина ведет в горы лучше навигатора.
До сей поры сохранился утес, на котором Федор Иванович вечерами давал импровизированные концерты (в народе - "Шаляпинский камень").
Зато точно известно, что здесь выступал Федор Шаляпин. В народе это место до сей поры зовут «Шаляпинской дачей». Тем же местным таксистам адрес ничего не скажет. А вот имя Шаляпина ведет в горы лучше навигатора.
До сей поры сохранился утес, на котором Федор Иванович вечерами давал импровизированные концерты (в народе - "Шаляпинский камень").
Усадьбу разбомбили в годы войны, остальное взорвали позже в попытках разбить табачное поле. Словом, помимо колонн, свай и утеса, ЖИВЫМИ свидетелями ушедшей эпохи остались только сосны. Но зато в три обхвата. Самого Шаляпина слышали.
Вот и захотелось, чтоб в этом месте, обособленном от рваных ритмов 21-го столетия, каждый смог шагнуть сквозь грань веков и вдохнуть ТОТ воздух. Пройтись по аллеям, которые до сих пор помнят шаги лучших сынов Российской империи, укрыться в тени вековых деревьев, которые начали тянуть свои ветви к солнцу еще в те далекие дни, услышать сердцем эхо непревзойденного голоса Федора Шаляпина… Короче, на поэзию понесло. Но без нее никак
Вот и захотелось, чтоб в этом месте, обособленном от рваных ритмов 21-го столетия, каждый смог шагнуть сквозь грань веков и вдохнуть ТОТ воздух. Пройтись по аллеям, которые до сих пор помнят шаги лучших сынов Российской империи, укрыться в тени вековых деревьев, которые начали тянуть свои ветви к солнцу еще в те далекие дни, услышать сердцем эхо непревзойденного голоса Федора Шаляпина… Короче, на поэзию понесло. Но без нее никак
От слов к делу. Купили лес на Алтае. Заготовили. Оформили. Вывезли. Доставили через полстраны. Блин, да Золотое руно проще было добыть, чем этот кедр!
Вместе с деревом доставили и алтайский снег. Не ясно почему, но в конце февраля на нашей горе было около плюс 20-ти. Местные работяги, которые снега в глаза не видели, впервые в жизни поиграли в снежки… На этом, собственно, веселье и кончилось. Грянула пандемия.
Вместе с деревом доставили и алтайский снег. Не ясно почему, но в конце февраля на нашей горе было около плюс 20-ти. Местные работяги, которые снега в глаза не видели, впервые в жизни поиграли в снежки… На этом, собственно, веселье и кончилось. Грянула пандемия.
Мы оказались запертыми на нашей горе вчетвером: Саня Ивченко (я),
Саня Алферов (второй двигатель нашей команды «АэроСани»)
Кстати, к концу второго месяца карантина погружение в чеховскую эпоху стало если не полным, то на бородах наших отразилось вполне… Но об этом позже
Саня Алферов (второй двигатель нашей команды «АэроСани»)
Кстати, к концу второго месяца карантина погружение в чеховскую эпоху стало если не полным, то на бородах наших отразилось вполне… Но об этом позже
Саня Матерков из Уфы (ну, кому Саня, а кому и «тот самый Александр Владимирович, который портрет министра Шойгу резал»)
Работа пошла. Не так быстро, как хотелось бы. Но что еще делать, если ты, по сути, отрезан от мира? Только работать. «Ванька Жуков, девятилетний мальчик, отданный три месяца тому назад в ученье к сапожнику Аляхину, в ночь под Рождество не ложился спать. Дождавшись, когда хозяева и подмастерья ушли к заутрене, он достал из хозяйского шкапа пузырек с чернилами, ручку с заржавленным пером и, разложив перед собой измятый лист бумаги, стал писать….
«Приезжай, милый дедушка, Константин Макарыч… Христом богом тебя молю, возьми меня отседа. Пожалей ты меня сироту несчастную, а то меня все колотят и кушать страсть хочется, а скука такая, что и сказать нельзя, всё плачу. А намедни хозяин колодкой по голове ударил, так что упал и насилу очухался. Пропащая моя жизнь, хуже собаки всякой...»
Поскольку каждый второй говорит: «А! Это «ейной харей мне в морду», вспоминая эпизод с чисткой рыбы, пришлось сделать и рыбу.
И котенка, которому так хочется играть, не смотря на то, что обстановка к этому мало располагает.
И котенка, которому так хочется играть, не смотря на то, что обстановка к этому мало располагает.
Самый грустный рассказ, вырезанный мною на проекте – «Устрицы»
«Возле меня на тротуаре стоит мой родной отец в поношенном летнем пальто… На его ногах большие, тяжелые калоши. Суетный человек, боясь, чтобы люди не увидели, что он носит калоши на босую ногу, натянул на голени старые голенища. Этот бедный чудак, которого я люблю тем сильнее, чем оборваннее и грязнее делается его летнее франтоватое пальто, пять месяцев тому назад прибыл в столицу искать должности… Все пять месяцев он шатался по городу, просил дела и только сегодня решился выйти на улицу просить милостыню...»
«Возле меня на тротуаре стоит мой родной отец в поношенном летнем пальто… На его ногах большие, тяжелые калоши. Суетный человек, боясь, чтобы люди не увидели, что он носит калоши на босую ногу, натянул на голени старые голенища. Этот бедный чудак, которого я люблю тем сильнее, чем оборваннее и грязнее делается его летнее франтоватое пальто, пять месяцев тому назад прибыл в столицу искать должности… Все пять месяцев он шатался по городу, просил дела и только сегодня решился выйти на улицу просить милостыню...»
"Их едят живыми... - говорит отец.
Я воображаю себе животное, похожее на лягушку... она глядит большими глазами и играет своими отвратительными челюстями. Я представляю себе, как приносят с рынка это животное ... с клешнями и склизкой кожей.
Взрослые берут его и едят живьем, а оно пищит и старается укусить за губу"
Я воображаю себе животное, похожее на лягушку... она глядит большими глазами и играет своими отвратительными челюстями. Я представляю себе, как приносят с рынка это животное ... с клешнями и склизкой кожей.
Взрослые берут его и едят живьем, а оно пищит и старается укусить за губу"
Унтер Пришибеев… Ох, как непросто было заставить дерево закричать…. Сделать унтера, который 15 лет назад уволился из армии, но до сей поры терроризирует всю деревню. Что называется, мало клоп, да вонюч…
«- Унтер-офицер Пришибеев! Вы обвиняетесь в том, что 3-го сего сентября оскорбили словами и действием урядника Жигина, волостного старшину Аляпова, сотского Ефимова, понятых Иванова и Гаврилова и еще шестерых крестьян…
Пришибеев, сморщенный унтер с колючим лицом, делает руки по швам и отвечает хриплым, придушенным голосом, отчеканивая каждое слово, точно командуя:
- Ваше высокородие, господин мировой судья! Стало быть, по всем статьям закона выходит причина аттестовать всякое обстоятельство во взаимности. Виновен не я, а все прочие!»
Пришибеев, сморщенный унтер с колючим лицом, делает руки по швам и отвечает хриплым, придушенным голосом, отчеканивая каждое слово, точно командуя:
- Ваше высокородие, господин мировой судья! Стало быть, по всем статьям закона выходит причина аттестовать всякое обстоятельство во взаимности. Виновен не я, а все прочие!»
Рассказ «Душечка»…
«… Она постоянно любила кого-нибудь и не могла без этого. Раньше она любила своего папашу,… когда училась в прогимназии, любила своего учителя французского языка. Это была тихая, добродушная, жалостливая барышня с кротким, мягким взглядом, очень здоровая. Глядя на ее полные розовые щеки, на мягкую белую шею с темной родинкой, на добрую наивную улыбку, которая бывала на ее лице, когда она слушала что-нибудь приятное, мужчины думали: «Да, ничего себе...», а гостьи-дамы не могли удержаться, чтобы вдруг среди разговора не схватить ее за руку и не проговорить в порыве удовольствия: Душечка!»
«… Она постоянно любила кого-нибудь и не могла без этого. Раньше она любила своего папашу,… когда училась в прогимназии, любила своего учителя французского языка. Это была тихая, добродушная, жалостливая барышня с кротким, мягким взглядом, очень здоровая. Глядя на ее полные розовые щеки, на мягкую белую шею с темной родинкой, на добрую наивную улыбку, которая бывала на ее лице, когда она слушала что-нибудь приятное, мужчины думали: «Да, ничего себе...», а гостьи-дамы не могли удержаться, чтобы вдруг среди разговора не схватить ее за руку и не проговорить в порыве удовольствия: Душечка!»
Тем временем, мужики тоже не стояли на месте. ДАМА С СОБАЧКОЙ (Илья ПОЛЬСКИЙ)
«…Говорили, что на набережной появилось новое лицо: дама с собачкой. Дмитрий Дмитрич Гуров, проживший в Ялте уже две недели и привыкший тут, тоже стал интересоваться новыми лицами. Сидя в павильоне у Верне, он видел, как по набережной прошла молодая дама, невысокого роста блондинка, в берете: за нею бежал белый шпиц…»
«…Говорили, что на набережной появилось новое лицо: дама с собачкой. Дмитрий Дмитрич Гуров, проживший в Ялте уже две недели и привыкший тут, тоже стал интересоваться новыми лицами. Сидя в павильоне у Верне, он видел, как по набережной прошла молодая дама, невысокого роста блондинка, в берете: за нею бежал белый шпиц…»
ДОЧЬ АЛЬБИОНА (Александр МАТЕРКОВ)
«…высокая, тонкая англичанка с выпуклыми рачьими глазами и большим птичьим носом, похожим скорей на крючок, чем на нос. Одета она была в белое кисейное платье, сквозь которое сильно просвечивали тощие, желтые плечи. Она тоже удила… С презрением на всё смотрит... Стоит, каналья, и сознает, что она человек и что, стало быть, она царь природы. А знаешь, как ее зовут? Уилька Чарльзовна Тфайс! Тьфу!.. и не выговоришь! »
«…высокая, тонкая англичанка с выпуклыми рачьими глазами и большим птичьим носом, похожим скорей на крючок, чем на нос. Одета она была в белое кисейное платье, сквозь которое сильно просвечивали тощие, желтые плечи. Она тоже удила… С презрением на всё смотрит... Стоит, каналья, и сознает, что она человек и что, стало быть, она царь природы. А знаешь, как ее зовут? Уилька Чарльзовна Тфайс! Тьфу!.. и не выговоришь! »
ТОЛСТЫЙ И ТОНКИЙ (Александр МАТЕРКОВ)
«На вокзале Николаевской железной дороги встретились два приятеля: один толстый, другой тонкий. Толстый только что пообедал на вокзале, и губы его, подернутые маслом, лоснились, как спелые вишни… Тонкий же только что вышел из вагона и был навьючен чемоданами…
- Ну, а ты как? Небось, уже статский? А?
- Нет, милый мой, поднимай повыше, я уже до тайного дослужился... Две звезды имею.
Тонкий вдруг побледнел, окаменел, но скоро лицо его искривилось во все стороны широчайшей улыбкой; казалось, что от лица и глаз его посыпались искры. Сам он съежился, сгорбился, сузился... Его чемоданы, узлы и картонки съежились, поморщились...»
«На вокзале Николаевской железной дороги встретились два приятеля: один толстый, другой тонкий. Толстый только что пообедал на вокзале, и губы его, подернутые маслом, лоснились, как спелые вишни… Тонкий же только что вышел из вагона и был навьючен чемоданами…
- Ну, а ты как? Небось, уже статский? А?
- Нет, милый мой, поднимай повыше, я уже до тайного дослужился... Две звезды имею.
Тонкий вдруг побледнел, окаменел, но скоро лицо его искривилось во все стороны широчайшей улыбкой; казалось, что от лица и глаз его посыпались искры. Сам он съежился, сгорбился, сузился... Его чемоданы, узлы и картонки съежились, поморщились...»
КАНИТЕЛЬ (Александр МАТЕРКОВ) Кстати, дьяк – это автопортрет Матеркова…
«На клиросе стоит дьячок Отлукавин и держит между вытянутыми жирными пальцами огрызенное гусиное перо. Маленький лоб его собрался в морщины, на носу играют пятна всех цветов, начиная от розового и кончая темно-синим… Около клироса стоит маленькая старушонка с озабоченным лицом и с котомкой на спине. Она задумалась.
- Сейчас, батюшка... Ну, пиши... О здравии рабов божиих: Андрея и Дарьи со чады... Митрия, опять Андрея, Антипа, Марьи...»
«На клиросе стоит дьячок Отлукавин и держит между вытянутыми жирными пальцами огрызенное гусиное перо. Маленький лоб его собрался в морщины, на носу играют пятна всех цветов, начиная от розового и кончая темно-синим… Около клироса стоит маленькая старушонка с озабоченным лицом и с котомкой на спине. Она задумалась.
- Сейчас, батюшка... Ну, пиши... О здравии рабов божиих: Андрея и Дарьи со чады... Митрия, опять Андрея, Антипа, Марьи...»
Если кто-то дочитал до этого места, то он, наверняка, уже произнес фразу: «Мне б такую самоизоляцию! Крым, море, горы, работа»… Я молчу обычно, даю людям позавидовать спокойно. Но если честно, то непросто мне эта «райская» самоизоляция далась.
Время, которые мои братья по бензопиле могли посвятить проекту, закончилось еще в марте. Мужикам надо было правдами и неправдами выбираться из наглухо заизолированного Крыма. Сначала это получилось у Ильи. Потом (с пятой, кажется, попытки, у Сани Матеркова и Алфёрова.
И я остался на горе один. Настолько один, что если заорать во весь голос, то никто не то что не придет на помощь, а даже не услышит. Я ж не Шаляпин, чтоб с пятисотметровой высоты докричаться.
Время, которые мои братья по бензопиле могли посвятить проекту, закончилось еще в марте. Мужикам надо было правдами и неправдами выбираться из наглухо заизолированного Крыма. Сначала это получилось у Ильи. Потом (с пятой, кажется, попытки, у Сани Матеркова и Алфёрова.
И я остался на горе один. Настолько один, что если заорать во весь голос, то никто не то что не придет на помощь, а даже не услышит. Я ж не Шаляпин, чтоб с пятисотметровой высоты докричаться.
Около трех недель единственным человеческим существом, с которым я общался, была собака Агния. Девица на редкость скромная, кем-то когда-то неслабо битая, утратившая хвост и до известной степени – веру в человечество. Признаю, что во многом мое душевное состояние было почти таким же. Особенно, когда еда кончилась, а беспросветный дождь наоборот – начался.
Следующие фотки я выложу без комментариев. Скажу только: я делал их, чтобы убедиться - все эти существа действительно ходят, ползают и летают вокруг меня, а не являются плодом моего воспаленного воображения.
Про еду тоже не особо хочу писать. Скажу только, что я, кажется, совсем разлюбил картошку. А еда в том варианте, что представлена на фото, утешает слабо.
В общем, в те недели на горе я понял, зачем волки воют на луну, что я ни фига не супер-герой, и даже не Робинзон Крузо. И что иногда единственной мотивацией, чтобы встать вертикально и хоть немного двигаться остается только зарядное устройство от телефона, тюнингованное твоими детьми
Что еще понял…. Да, в общем-то, очевидные вещи. Что есть люди, которые меня ждут, верят и любят, и я не могу их подвести. Что никогда нельзя опускать руки. Если сбили с ног – сражаться на коленях, а если упал – наступать лежа…
И что за ночью обязательно наступает рассвет. Смена пришла. Май и июь прошли. В июле вернулась «лесная братва» - Матерков, Алферов и Польский. Матерков с наскоку сделал Льва Толстого. «Вернулся» к самому себе и я. Сделал Горького и Чехова.
Кстати, вы знали, что рост Горького был 195 см?! Чехов – 187, Толстой – 186… В общем, матерые человечищи. Глыбы!
Кстати, вы знали, что рост Горького был 195 см?! Чехов – 187, Толстой – 186… В общем, матерые человечищи. Глыбы!
12 августа. Отмечаю второй День рождения: семь лет назад любимая жена подарила мне бензопилу, и я вырезал свою первую фигуру. Это была коза...
Свое семилетие я отметил на Шаляпинском утесе. Более века назад знаменитый бас вживую звучал с этой вершины. Сегодня Федор Иванович вернулся на это место. Надеюсь, надолго.
Шаляпин - моя первая скульптура, вырезанная в рамках проекта "Вишневый сад. Возрождение". Без ложной скромности скажу, что за семь лет я немного продвинулся.
Шаляпин - моя первая скульптура, вырезанная в рамках проекта "Вишневый сад. Возрождение". Без ложной скромности скажу, что за семь лет я немного продвинулся.
Нет, это не аллегория. На самом деле. Ялта в начале 20 века - место встреч Шаляпина, Чехова, Горького и Толстого.
В нашем парке "Вишневый сад. Возрождение" классики встретились у подножия утеса, на котором 120 лет назад и впрямь пел Шаляпин.
В нашем парке "Вишневый сад. Возрождение" классики встретились у подножия утеса, на котором 120 лет назад и впрямь пел Шаляпин.
Встретились тут и классики-дроворубы: Александр Матерков, запиливший Льва Толстого, Александр Алфёров, запиливший чудо-стол с самоваром и закусками, а также Шаляпинский патефон. Ну и я присоседился (Чехов, Горький, Шаляпин).
Встреча прошла "на ура"
Встреча прошла "на ура"
Кстати, вот как выглядят наши таблички. В данном случае – здесь не чеховские цитаты, а выдержки из телеграмм и писем, которыми обменивались классики.
А это информационный стенд с фотографиями, документами, фактами, цифрами, которые повествуют о взаимоотношениях Великих.
Вообще, в основе своей задача была создать мультикультурное (о, слово какое знаю!) пространство. Здесь не только скульптура. Здесь и литература. Обойдя парк, можно идти и сдавать экзамен по Чехову. И история. История есть у самого места, история отражена на стендах, она будет отражена в мини-музее в будущем. И театр. Потому как если коронавирус нас всех не переморит, то здесь обязательно будут спектакли под открытым небом. И музыка. Потому что Шаляпин. Короче, пятачок, на который ручейки культуры так и стекаются.
Кстати, это очень пронзительный рассказ "Тоска". «- Жуешь? — спрашивает Иона свою лошадь, видя ее блестящие глаза. - Ну, жуй, жуй... Коли на овес не выездили, сено есть будем... Да... Стар уж стал я ездить... Сыну бы ездить, а не мне... То настоящий извозчик был... Жить бы только...
Иона молчит некоторое время и продолжает: «Так-то, брат кобылочка... Нету Кузьмы Ионыча... Приказал долго жить... Взял и помер зря... Таперя, скажем, у тебя жеребеночек, и ты этому жеребеночку родная мать... И вдруг, скажем, этот самый жеребеночек приказал долго жить... Ведь жалко? Лошаденка жует, слушает и дышит на руки своего хозяина...
Иона увлекается и рассказывает ей всё...»
Иона молчит некоторое время и продолжает: «Так-то, брат кобылочка... Нету Кузьмы Ионыча... Приказал долго жить... Взял и помер зря... Таперя, скажем, у тебя жеребеночек, и ты этому жеребеночку родная мать... И вдруг, скажем, этот самый жеребеночек приказал долго жить... Ведь жалко? Лошаденка жует, слушает и дышит на руки своего хозяина...
Иона увлекается и рассказывает ей всё...»
В июле к нам на несколько недель присоединился Лев Брюханов. Тоже «богородец», тоже чемпион всего и вся. Он-то "Тоску" и сделал.
Посреди кухни стоял дворник Филипп и читал наставление: (...)
- А почему в вас нет умственных способностей? Потому что нет у вашего брата настоящей точки. И книжек вы не читаете, и насчет писаний нет у вас никакого смысла. Взяли бы книжечку, сели бы себе да почитали. Там и об естестве найдешь, и о божестве, о странах земных. Что из чего делается, как разный народ на всех языках. Обо всем в книжках найдешь, была бы охота"
- А почему в вас нет умственных способностей? Потому что нет у вашего брата настоящей точки. И книжек вы не читаете, и насчет писаний нет у вас никакого смысла. Взяли бы книжечку, сели бы себе да почитали. Там и об естестве найдешь, и о божестве, о странах земных. Что из чего делается, как разный народ на всех языках. Обо всем в книжках найдешь, была бы охота"
В таком насыщенном историей месте, как заброшенная дворянская усадьба с утесом, откуда пел сам Шаляпин, невозможно работать без мистики...
Мальчика-сапожника я задумал сделать для фотозоны. Чтоб сапоги туристы чистили и монетки в ящик складывали. По пути задумался - а как сапожника зовут? Решил, что назову Федькой.
Классические строчки биографии: «В детстве Шаляпин испытывал горькую нужду. С раннего возраста ему приходилось зарабатывать на жизнь. Он был учеником сапожника, а также пел в церкви, принося грошовую получку в семью. Отец часто пропивал принесённые деньги, избивал свою жену и сына…»
Не ткача. Не врача. А сапожника... теперь у нас на проекте два Шаляпина. Один - Федор Иванович в зените славы. Второй - мечтатель Федька.
Поэтому Федька теперь сидит на аллее и смотрит на себя в зените славы, когда он уже поет с камня, доказывая, что мечты сбываются не только у Газпрома.
Поэтому Федька теперь сидит на аллее и смотрит на себя в зените славы, когда он уже поет с камня, доказывая, что мечты сбываются не только у Газпрома.
И вот подкралось открытие. К этому дню мы постарались даже руины винного погреба нарядить в костюм фуршетной зоны.
Ну что сказать… Душевный дядька. Без излишнего апломба. Слегка уставший от громких речей и шумных сборищ.
Поэтому, когда я потихоньку увел его от толпы в свою рабочую зону, он только обрадовался. Пилы показал ему. Стамески. Он немедленно ухватился и начал резать.
Кстати, из 23 стамесок и резаков выбрал самую "опытную" и крутую. Ту, что подарил мне легендарный плотник России дядя Ваня Скоморощенко. А ему – такой же легендарный дед. То есть, стамеска – ровесница Шаляпина, не меньше. Ну, ценности у каждого свои. Кто-то хвалится на подобных «светских раутах» брюликами и лабутенами. А у меня в ларце – такие вот сокровища. И хрен я их на лабутены поменяю!
Больше всего Певцова поразила та мысль, что мы делаем одну работу. Он подолгу зависал около каждого вырезанного лица и говорил, мол, ну это же мимика, характер! На что я ответствовал: вы характеры создаете своим инструментом, актерским. Мы своим. Пилами, резцами. А дело делаем одно…
Обратите внимание. Выйдя к микрофону, актер невольно повторяет жесты и позу моего деревянного Чехова…
Это я в своем смокинге развлекаю благородную публику показательными выступлениями
В общем, если интересно, что у нас в целом получилось, смотрите вот это видео. Там небольшая экскурсия по парку. Пока это 20 сюжетов, рассказанных 51-й скульптурой.
Насчет названия, предвосхищая возможные реплики о том, что « «Вишневый сад» - депрессуха, его в конце вообще вырубили!»
«Вишневый сад» – последняя пьеса, созданная Чеховым. В ней невольно звучат отголоски тоски и тревоги автора, в звуках топоров, вырубающих вишневый сад, слышится треск ломающейся и уходящей в прошлое эпохи. Не случайно классик устами героя пьесы Пети Трофимова говорит: «Вся Россия – наш сад»…
Однако, в пьесе есть еще одна фраза, раскрывающая истинный смысл произведения: «Мы насадим новый сад, роскошнее этого».
Мы назвали наш парк «Вишневый сад. Возрождение». Да, время не остановить. Сменяются века и эпохи, рушатся эпохи. Этого не отменить. Но возродить и вырастить свой «вишневый сад» среди новых темпов и ритмов, среди новых ценностей и устремлений (еле удержался, чтоб «ценности» не закавычить) – это, пожалуй, задача каждого из поколений. Мы его высаживаем таким вот образом. Кстати, настоящие вишни мы там тоже посадим.
«Вишневый сад» – последняя пьеса, созданная Чеховым. В ней невольно звучат отголоски тоски и тревоги автора, в звуках топоров, вырубающих вишневый сад, слышится треск ломающейся и уходящей в прошлое эпохи. Не случайно классик устами героя пьесы Пети Трофимова говорит: «Вся Россия – наш сад»…
Однако, в пьесе есть еще одна фраза, раскрывающая истинный смысл произведения: «Мы насадим новый сад, роскошнее этого».
Мы назвали наш парк «Вишневый сад. Возрождение». Да, время не остановить. Сменяются века и эпохи, рушатся эпохи. Этого не отменить. Но возродить и вырастить свой «вишневый сад» среди новых темпов и ритмов, среди новых ценностей и устремлений (еле удержался, чтоб «ценности» не закавычить) – это, пожалуй, задача каждого из поколений. Мы его высаживаем таким вот образом. Кстати, настоящие вишни мы там тоже посадим.
Ну и последняя работа, которую я делал уже после открытия. Это не по Чехову. Она вдалеке от всех. На «мысу» ограды. Она встречает и провожает всех гостей.
За полгода работы над проектом "Вишневый сад. Возрождение" я видел море каждый день. Видел даже не сотни, а тысячи раз. А искупался в нем - ровно четырежды (представьте, как нужно захотеть на море, чтобы козьими тропами спуститься с высоты в 450 метров и потом на нее вскарабкаться - это ж 150 этажей без лифта).
В этой девочке - вся моя тоска и недокупанность. Теперь ей предстоит вечно бежать к морю, махать со скалы кораблям и вам - тем, кто приедет в наш парк. Вы ей хоть конфету привезите, что ли...
В общем-то, на этом пока заканчиваю. Если дочитали - спасибо за долготерпение. Даже не знаю, про что этот пост.
Наверное, это было про любовь….
Про любовь к своему делу. К дереву. К человеку и человечеству, к детям нашим, которые провалились в виртуальный мир. Про любовь к чтению и попытку прочитать или же заново написать нашу русскую классику в дереве.
Про любовь к своему делу. К дереву. К человеку и человечеству, к детям нашим, которые провалились в виртуальный мир. Про любовь к чтению и попытку прочитать или же заново написать нашу русскую классику в дереве.
Ссылки по теме:
- Рабочий чуть не покалечил женщину во время срезания массивных ветвей дерева
- Сызраньская резня бензопилой, или Как после попойки проснуться знаменитым
- Ливневый поток в Ялте унес женщину: видео
- Резьба по дереву бензопилой: драконья скамейка
- Грузовик на скорости упал в аквапарк Ялты
Метки: Александр Ивченко Вишневый сад. Возрождение бензопила карвинг парковая скульптура резьба по дереву скульптура бензопилой ялта
Новости партнёров
реклама
