2611
9
Многие знаменитые советские артисты и кинорежиссеры прошли войну. Юрий Никулин был командиром разведки, Папанов пережил взрыв и контузию, Пуговкин отправился в военкомат прямо со съемок, а Смоктуновский сбежал из плена к партизанам. У них очень разные истории, но всем им довелось еще раз вернуться на войну — уже на съемочной площадке.
Владимир Басов
Будущий знаменитый кинорежиссер, сценарист и актер, народный артист СССР Владимир Басов с юношества грезил кинематографом. В школьные годы он много времени проводил в театральной студии при МГУ и за кулисами МХАТа. Но школьный выпускной вместе с дальнейшими планами о поступлении во ВГИК пришлись на июнь 1941-го. Началась война, и Басов, не колеблясь, пошел в военкомат.
"В начале войны я получил приглашение в Театр Красной Армии, но в моей юношеской голове не укладывалось, как это можно играть, когда нужно палить... Вместо институтов мои одноклассники оказались в окопах, вместо занятий науками — строевая, марш-броски с полной выкладкой. Сначала пот, мозольные волдыри из-за неумения правильно навернуть портянки, потом — борьба с самим собой, кровь."
"В начале войны я получил приглашение в Театр Красной Армии, но в моей юношеской голове не укладывалось, как это можно играть, когда нужно палить... Вместо институтов мои одноклассники оказались в окопах, вместо занятий науками — строевая, марш-броски с полной выкладкой. Сначала пот, мозольные волдыри из-за неумения правильно навернуть портянки, потом — борьба с самим собой, кровь."
×
Басов начинал воевать рядовым, а после артиллерийского училища ему поручили руководить клубом стрелковой бригады. За отличную организацию художественной самодеятельности в боевых условиях его наградили медалью «За боевые заслуги». «Я и на фронте слегка занимаюсь театральной работой. Организовал на передовых позициях серию концертов. Артисты — бойцы и командиры, вчера стрелявшие из орудий, отражавшие атаки танков, нещадно уничтожавшие варваров, сегодня смеющиеся и веселящие других…» (Из писем матери с фронта.)
Затем Басова назначили командиром минометной батареи, и он почти всю войну провел на передовой. Но о боевых эпизодах вспоминал совсем немного, о его подвигах можно узнать разве что из наградных листов: «…точной корректировкой огня батареи уничтожил шесть боевых точек, три блиндажа, 62 солдата и офицера противника, подавил огонь батареи, отбил контратаку противника… обеспечил захват важного опорного пункта обороны… В бою был тяжело контужен».
Войну Владимир Басов закончил в звании капитана, имея все шансы остаться на военной службе и сделать блестящую карьеру, однако предпочел исполнить давнюю мечту и в 1947 году все-таки поступил на режиссерский факультет ВГИКа.
"Так и не снял фильма, о котором грезил в окопах, землянках, под пулеметным огнем. В моих картинах, даже если в них речь идет о войне, нет ни окопов, ни землянок, ни боев. Наверное, потому, что я все это слишком знаю. И слишком помню."
Затем Басова назначили командиром минометной батареи, и он почти всю войну провел на передовой. Но о боевых эпизодах вспоминал совсем немного, о его подвигах можно узнать разве что из наградных листов: «…точной корректировкой огня батареи уничтожил шесть боевых точек, три блиндажа, 62 солдата и офицера противника, подавил огонь батареи, отбил контратаку противника… обеспечил захват важного опорного пункта обороны… В бою был тяжело контужен».
Войну Владимир Басов закончил в звании капитана, имея все шансы остаться на военной службе и сделать блестящую карьеру, однако предпочел исполнить давнюю мечту и в 1947 году все-таки поступил на режиссерский факультет ВГИКа.
"Так и не снял фильма, о котором грезил в окопах, землянках, под пулеметным огнем. В моих картинах, даже если в них речь идет о войне, нет ни окопов, ни землянок, ни боев. Наверное, потому, что я все это слишком знаю. И слишком помню."
Юрий Никулин
Юрий Никулин служил в армии и воевал целых семь лет, прошел две войны. Его призвали, когда юноше не было и 18 лет, осенью 1939 года. Вскоре началась Финская война. Никулину, служившему в 115-м зенитно-артиллерийском полку, поручили в 30-градусный мороз протянуть по льду линию связи, и в результате он обморозил ноги.
«На мою долю выпал участок в два километра, — вспоминает Юрий Никулин в мемуарах. — И вот иду один на лыжах по льду Финского залива, за спиной тяжелые катушки с телефонным кабелем. Не прошло и получаса, как почувствовал страшную усталость. Поставил катушки на лед, посидел немного и пошел дальше. А идти становилось все трудней. Я уж катушки на лыжи положил, а сам двигался по колено в снегу, толкая палками свое сооружение. Снова присел отдохнуть, да так и заснул. Хорошо, мимо проезжали на аэросанях пограничники. Когда они меня разбудили и я встал, ноги показались мне деревянными, чужими. Привезли меня на батарею. «Да у тебя, Никулин, обморожение», — сказал после осмотра санинструктор. Отлежался в землянке. Опухоль постепенно прошла. Исчезла краснота, но после этого ноги стали быстро замерзать даже при небольшом морозе».
В мае 1941 года Никулина командировали на наблюдательный пункт у станции Олелло. В ночь на 22 июня нарушилась связь с командованием дивизиона, но повреждения обнаружить так и не удалось — о начале войны Никулин узнал случайно, находясь в самовольной отлучке. А в следующую ночь гитлеровские самолеты уже закидывали Финский залив глубинными минами.
"Именно в эту ночь с 22 на 23 июня 1941 года гитлеровские самолеты минировали Финский залив. На рассвете мы увидели «Юнкерсов-88», идущих на бреющем полете со стороны Финляндии… С первым боевым залпом мы поняли, что война действительно началась."
«На мою долю выпал участок в два километра, — вспоминает Юрий Никулин в мемуарах. — И вот иду один на лыжах по льду Финского залива, за спиной тяжелые катушки с телефонным кабелем. Не прошло и получаса, как почувствовал страшную усталость. Поставил катушки на лед, посидел немного и пошел дальше. А идти становилось все трудней. Я уж катушки на лыжи положил, а сам двигался по колено в снегу, толкая палками свое сооружение. Снова присел отдохнуть, да так и заснул. Хорошо, мимо проезжали на аэросанях пограничники. Когда они меня разбудили и я встал, ноги показались мне деревянными, чужими. Привезли меня на батарею. «Да у тебя, Никулин, обморожение», — сказал после осмотра санинструктор. Отлежался в землянке. Опухоль постепенно прошла. Исчезла краснота, но после этого ноги стали быстро замерзать даже при небольшом морозе».
В мае 1941 года Никулина командировали на наблюдательный пункт у станции Олелло. В ночь на 22 июня нарушилась связь с командованием дивизиона, но повреждения обнаружить так и не удалось — о начале войны Никулин узнал случайно, находясь в самовольной отлучке. А в следующую ночь гитлеровские самолеты уже закидывали Финский залив глубинными минами.
"Именно в эту ночь с 22 на 23 июня 1941 года гитлеровские самолеты минировали Финский залив. На рассвете мы увидели «Юнкерсов-88», идущих на бреющем полете со стороны Финляндии… С первым боевым залпом мы поняли, что война действительно началась."
В составе зенитной батареи будущий артист воевал около двух лет, все это время бойцам приходилось не только отражать налеты фашистской авиации, но и отлавливать немецких диверсантов. Весной 1943 года Никулин заболел воспалением легких, а сразу после выписки получил контузию во время артобстрела — опять госпиталь, а затем новое место службы: «Меня сразу назначили командиром отделения разведки. В подчинении находились четыре разведчика, с которыми у меня наладились хорошие отношения. Я им пел песни, рассказывал по ночам разные истории. Тогда же начал учиться играть на гитаре».
В январе 1944 года Юрий Никулин участвовал в снятии блокады Ленинграда: «Навсегда вошло в мою жизнь 14 января 1944 года — великое наступление, в результате которого наши войска сняли блокаду и отбросили фашистов от Ленинграда». А весну 1945-го он встретил уже в Прибалтике. Весть о Победе, как когда-то и сообщение о начале войны, пришла неожиданно: «Никто не знал, как и чем выразить счастье. В воздух стреляли из автоматов, пистолетов, винтовок. Хотелось выпить. Но ни водки, ни спирта никто нигде достать не смог. Недалеко от нас стоял полуразвалившийся сарай. Поджечь его! Многим это решение пришло одновременно… Мы подожгли сарай и прыгали вокруг него как сумасшедшие».
В январе 1944 года Юрий Никулин участвовал в снятии блокады Ленинграда: «Навсегда вошло в мою жизнь 14 января 1944 года — великое наступление, в результате которого наши войска сняли блокаду и отбросили фашистов от Ленинграда». А весну 1945-го он встретил уже в Прибалтике. Весть о Победе, как когда-то и сообщение о начале войны, пришла неожиданно: «Никто не знал, как и чем выразить счастье. В воздух стреляли из автоматов, пистолетов, винтовок. Хотелось выпить. Но ни водки, ни спирта никто нигде достать не смог. Недалеко от нас стоял полуразвалившийся сарай. Поджечь его! Многим это решение пришло одновременно… Мы подожгли сарай и прыгали вокруг него как сумасшедшие».
Анатолий Папанов
Анатолия Папанова призвали в армию в 1940 году — до того он работал на заводе в Москве, увлекался самодеятельностью, посещал театральную студию. В июне 41-го его полк перебросили из Оренбурга на харьковское направление.
"По виду тех, кто уже воевал, было ясно — тут жарко. Почти вся наша дивизия полегла, от нашего взвода человек шесть или восемь в живых осталось. Я помню свой первый бой, в котором из нас, 42 человек, осталось в живых 14. Я ясно вижу, как падал, убитый наповал, мой друг Алик Рафаевич. Он учился во ВГИКе, хотел стать кинооператором, но не стал… Я видел, как люди возвращались из боя совершенно неузнаваемыми. Видел, как седели за одну ночь. Раньше я думал, что это просто литературный прием, оказалось — нет. Это прием войны…"
Перед одной из атак Анатолий и его товарищи зашли в блиндаж погреться — стояли сильные морозы. Не успели расположиться, раздался взрыв — прямое попадание. Всех засыпало землей, живым откопали только Папанова, которого с тремя ранениями и контузией отправили в госпиталь. После нескольких операций дали инвалидность, из армии комиссовали.
"По виду тех, кто уже воевал, было ясно — тут жарко. Почти вся наша дивизия полегла, от нашего взвода человек шесть или восемь в живых осталось. Я помню свой первый бой, в котором из нас, 42 человек, осталось в живых 14. Я ясно вижу, как падал, убитый наповал, мой друг Алик Рафаевич. Он учился во ВГИКе, хотел стать кинооператором, но не стал… Я видел, как люди возвращались из боя совершенно неузнаваемыми. Видел, как седели за одну ночь. Раньше я думал, что это просто литературный прием, оказалось — нет. Это прием войны…"
Перед одной из атак Анатолий и его товарищи зашли в блиндаж погреться — стояли сильные морозы. Не успели расположиться, раздался взрыв — прямое попадание. Всех засыпало землей, живым откопали только Папанова, которого с тремя ранениями и контузией отправили в госпиталь. После нескольких операций дали инвалидность, из армии комиссовали.
Попытка поступить в театральный институт была безнадежным, отчаянным шагом — кто возьмет в артисты инвалида? Но несчастье помогло: взяли только потому, что среди абитуриентов не хватало парней, все были на фронте: «После ранения на фронт я вернуться уже не смог. Меня комиссовали подчистую, никакие мои просьбы и протесты не помогли — комиссия признала меня негодным к воинской службе. И я решил поступать в театральный институт. В этом был своего рода вызов врагу: инвалид, пригодный разве что для работы вахтера (я действительно побывал на такой работе), будет артистом. И здесь война вновь страшно напомнила о себе — требовались парни, а их не было… Так что те слезы в фильме «Белорусский вокзал», в квартирке бывшей медсестры, вовсе не кинематографические».
Михаил Пуговкин
С 16 лет Михаил Пуговкин работал артистом Театра на Сретенке. Юношу пригласили на роль в фильме «Дело Артамоновых», съемки эпизода с участием Пуговкина пришлись на 21 июня 1941 года. А уже 24-го артист добровольцем явился в военкомат, хотя ему еще не было 18.
На фронте попал в разведку, в тяжелых боях под Смоленском остался цел и невредим. Фронтовая удача отвернулась от разведчика через год с небольшим — в августе 1942 года под Луганском Пуговкин получил тяжелое ранение в ногу, началась гангрена. В госпитале уже готовились к ампутации, но Михаил сумел уговорить хирургов спасти конечность: «Я же артист, как же я работать буду!»
На фронте попал в разведку, в тяжелых боях под Смоленском остался цел и невредим. Фронтовая удача отвернулась от разведчика через год с небольшим — в августе 1942 года под Луганском Пуговкин получил тяжелое ранение в ногу, началась гангрена. В госпитале уже готовились к ампутации, но Михаил сумел уговорить хирургов спасти конечность: «Я же артист, как же я работать буду!»
После операции Пуговкина комиссовали, и он вернулся к московской театральной жизни — успел сыграть фронтовика еще до Победы, в легендарной романтической комедии 1944 года «В 6 часов вечера после войны».
Алексей Смирнов
У одного из самых популярных комедийных артистов Советского Союза, игравшего в основном отрицательных комических персонажей, героическая фронтовая биография, о которой он совсем не любил вспоминать: «Ну, служил, ну, есть какие-то награды — так ведь в войну все отличились. А я ничего особенного не сделал».
Между тем за время войны Смирнов прошел путь от рядового до лейтенанта, командовал огневым взводом, поднимал бойцов в атаку, дрался в рукопашной, брал пленных, однажды даже вышел с пленными из окружения. О том, как он воевал, лучше всего говорят строчки наградных листов — а наград у Алексея Смирнова немало: два ордена Славы (2-й и 3-й степени), орден Красной Звезды, медали «За отвагу» и «За боевые заслуги».
«9 апреля 1944 года в районе деревни Пилява после мощных артналетов два батальона противника при поддержке 13 танков перешли в атаку. Тов. Смирнов со взводом открыл мощный минометный огонь по немецкой пехоте. В этом бою огнем взвода было уничтожено: 4 станковых и 2 ручных пулемета, 110 фашистских солдат и офицеров. Контратака немцев была отбита».
«20 июля 1944 года противник силою до 40 гитлеровцев атаковал батарею. Тов. Смирнов, воодушевляя бойцов, бросился в бой и отбил нападение немцев. Сам лично взял в плен 7 гитлеровцев. 27 июля, в районе деревни Журавка, выходя из окружения, взял в плен 5 гитлеровцев».
Между тем за время войны Смирнов прошел путь от рядового до лейтенанта, командовал огневым взводом, поднимал бойцов в атаку, дрался в рукопашной, брал пленных, однажды даже вышел с пленными из окружения. О том, как он воевал, лучше всего говорят строчки наградных листов — а наград у Алексея Смирнова немало: два ордена Славы (2-й и 3-й степени), орден Красной Звезды, медали «За отвагу» и «За боевые заслуги».
«9 апреля 1944 года в районе деревни Пилява после мощных артналетов два батальона противника при поддержке 13 танков перешли в атаку. Тов. Смирнов со взводом открыл мощный минометный огонь по немецкой пехоте. В этом бою огнем взвода было уничтожено: 4 станковых и 2 ручных пулемета, 110 фашистских солдат и офицеров. Контратака немцев была отбита».
«20 июля 1944 года противник силою до 40 гитлеровцев атаковал батарею. Тов. Смирнов, воодушевляя бойцов, бросился в бой и отбил нападение немцев. Сам лично взял в плен 7 гитлеровцев. 27 июля, в районе деревни Журавка, выходя из окружения, взял в плен 5 гитлеровцев».
Один из орденов Славы он получил за бой близ деревни Посташевице. Вновь была немецкая атака, рукопашный бой и скупые строки в наградном листе: «Товарищ Смирнов с тремя бойцами бросился на немцев и лично из автомата убил трех гитлеровцев и двух взял в плен. 22 января 1945 года, несмотря на интенсивный ружейно-пулеметный и артиллерийско-минометный обстрел, с расчетом переправил на себе миномет на левый берег реки Одер. Откуда огнем из миномета уничтожил две пулеметные точки в деревне Эйхенрид и до двадцати гитлеровцев».
До Берлина оставалось совсем чуть-чуть, но тяжелейшая контузия не позволила Алексею Смирнову встретить Победу с оружием в руках. После длительного лечения в госпитале он был комиссован из действующей армии.
До Берлина оставалось совсем чуть-чуть, но тяжелейшая контузия не позволила Алексею Смирнову встретить Победу с оружием в руках. После длительного лечения в госпитале он был комиссован из действующей армии.
Иннокентий Смоктуновский
Великий мхатовский артист, главный Гамлет отечественного кино, утонченный гений-интеллектуал — таким знает зритель Смоктуновского. А во время войны он проявил себя настоящим героем.
С 1943 года Смоктуновский сражался на Курской дуге, освобождал Киев. Под огнем противника доставлял через Днепр боевые донесения, за что был представлен к медали «За отвагу». В декабре 1943-го фашисты взяли его в плен, месяц таскали по лагерям. 7 января удалось наконец бежать. Иногда жизнь беглеца, как в приключенческом кино, висела на волоске:
"Когда я, пережидая день, спрятался под мост, вдруг вижу, как прямо на меня идет немецкий офицер с парабеллумом, но перед тем как глазами натолкнуться на меня, он поскользнулся и упал, а когда встал, то, отряхнувшись, прошел мимо и потом опять стал смотреть по сторонам…"
Смоктуновского укрыла в своем доме украинская семья, он прожил у них месяц, его познакомили с заместителем командира партизанского отряда Каменец-Подольского соединения, и с февраля 1944 года он сам стал партизанить.
В мае отряд объединился с гвардейской стрелковой дивизией, и младшего сержанта Смоктуновского назначили командиром отделения роты автоматчиков. В этом качестве он освобождал Варшаву, был награжден второй медалью «За отвагу». Закончил войну уже в Германии.
С 1943 года Смоктуновский сражался на Курской дуге, освобождал Киев. Под огнем противника доставлял через Днепр боевые донесения, за что был представлен к медали «За отвагу». В декабре 1943-го фашисты взяли его в плен, месяц таскали по лагерям. 7 января удалось наконец бежать. Иногда жизнь беглеца, как в приключенческом кино, висела на волоске:
"Когда я, пережидая день, спрятался под мост, вдруг вижу, как прямо на меня идет немецкий офицер с парабеллумом, но перед тем как глазами натолкнуться на меня, он поскользнулся и упал, а когда встал, то, отряхнувшись, прошел мимо и потом опять стал смотреть по сторонам…"
Смоктуновского укрыла в своем доме украинская семья, он прожил у них месяц, его познакомили с заместителем командира партизанского отряда Каменец-Подольского соединения, и с февраля 1944 года он сам стал партизанить.
В мае отряд объединился с гвардейской стрелковой дивизией, и младшего сержанта Смоктуновского назначили командиром отделения роты автоматчиков. В этом качестве он освобождал Варшаву, был награжден второй медалью «За отвагу». Закончил войну уже в Германии.
Я ни разу не был ранен. Честное слово, самому странно — два года настоящей страшной фронтовой жизни: стоял под дулами немецких автоматов, дрался в окружении, бежал из плена… А вот ранен не был.
Григорий Чухрай
Боевой путь будущего великого советского режиссера с первых дней войны полон драматических приключений, которых хватило бы не на один военный экшен, — все это Григорий Чухрай подробно описал в своих воспоминаниях.
Накануне войны Чухрай служил рядовым связистом в Мариуполе. Часть под предлогом учений пешим маршем через всю Украину перебросили к Польше. В сообщение ТАСС о нападении Германии вначале никто не поверил: «Мы, прошагавшие пешком через всю Украину к польской границе, верили в железнодорожные учения и не верили буржуазной прессе». О начале бомбежек в Киеве и Минске узнали, поймав сообщение по рации. Чухрая с несколькими товарищами сразу отправили в лес — разворачивать пост ВНОС (воздушного наблюдения, оповещения и связи). Вскоре пробегавшие мимо местные жители рассказали, что видели над лесом парашютистов, и молодые связисты поспешили к указанному месту, надеясь, как в советских предвоенных фильмах, поймать шпионов и прославиться. Получилось, действительно, как в кино: от смерти Чухрая спас Мухамбеджан Бекшинов – он пристрелил врага, который набросился на Григория.
"Он навалился на меня и стал душить. Я был неслабый мальчишка и отчаянно боролся, но почему-то быстро слабел. Я задыхался, в глазах темнело. И вдруг выстрел. «Все! — промелькнуло в моем мозгу. — Он меня пристрелил!» Но нет. Руки его ослабели, и он повалился на бок. Я жадно хватал воздух, не понимая, что произошло. Потом я увидел лицо Бекшинова, он что-то говорил. Я не понимал, хотя слышал его. Он пытался поднять меня на ноги — ноги не слушались. Меня рвало. Оказалось, что Бекшинов услышал шум возни, прибежал и, приставив ствол винтовки к диверсанту, выстрелил."
Григория с травмой отправили в харьковский госпиталь, а вся его дивизия ушла дальше на фронт, где полегла в первых боях.
В Харькове Чухрай нашел среди развалин библиотеки учебник кинорежиссуры: «Сердце мое дрогнуло. Меня так захватила война, что я забыл о своей мечте стать режиссером, но, увидев эту книгу, я снова вспомнил все, и во мне с новой силой возгорелась мечта. Эта книга определила всю мою дальнейшую жизнь. Много позже, уезжая после формирования на фронт, я оставил ее у своей любимой девушки, обещая возвратиться за ней. Любимая девушка, Ирина Пенькова, ее сохранила. Потом были оккупация и освобождение. Я возвратился за книгой, женился на девушке и опять уехал на фронт».
Накануне войны Чухрай служил рядовым связистом в Мариуполе. Часть под предлогом учений пешим маршем через всю Украину перебросили к Польше. В сообщение ТАСС о нападении Германии вначале никто не поверил: «Мы, прошагавшие пешком через всю Украину к польской границе, верили в железнодорожные учения и не верили буржуазной прессе». О начале бомбежек в Киеве и Минске узнали, поймав сообщение по рации. Чухрая с несколькими товарищами сразу отправили в лес — разворачивать пост ВНОС (воздушного наблюдения, оповещения и связи). Вскоре пробегавшие мимо местные жители рассказали, что видели над лесом парашютистов, и молодые связисты поспешили к указанному месту, надеясь, как в советских предвоенных фильмах, поймать шпионов и прославиться. Получилось, действительно, как в кино: от смерти Чухрая спас Мухамбеджан Бекшинов – он пристрелил врага, который набросился на Григория.
"Он навалился на меня и стал душить. Я был неслабый мальчишка и отчаянно боролся, но почему-то быстро слабел. Я задыхался, в глазах темнело. И вдруг выстрел. «Все! — промелькнуло в моем мозгу. — Он меня пристрелил!» Но нет. Руки его ослабели, и он повалился на бок. Я жадно хватал воздух, не понимая, что произошло. Потом я увидел лицо Бекшинова, он что-то говорил. Я не понимал, хотя слышал его. Он пытался поднять меня на ноги — ноги не слушались. Меня рвало. Оказалось, что Бекшинов услышал шум возни, прибежал и, приставив ствол винтовки к диверсанту, выстрелил."
Григория с травмой отправили в харьковский госпиталь, а вся его дивизия ушла дальше на фронт, где полегла в первых боях.
В Харькове Чухрай нашел среди развалин библиотеки учебник кинорежиссуры: «Сердце мое дрогнуло. Меня так захватила война, что я забыл о своей мечте стать режиссером, но, увидев эту книгу, я снова вспомнил все, и во мне с новой силой возгорелась мечта. Эта книга определила всю мою дальнейшую жизнь. Много позже, уезжая после формирования на фронт, я оставил ее у своей любимой девушки, обещая возвратиться за ней. Любимая девушка, Ирина Пенькова, ее сохранила. Потом были оккупация и освобождение. Я возвратился за книгой, женился на девушке и опять уехал на фронт».
До конца войны Григорий Чухрай сражался в составе различных частей ВДВ, участвовал в обороне Сталинграда и подготовке Словацкого национального восстания, прыгал с парашютом в тыл врага, был четырежды ранен.
"Сегодня модно вспоминать, что, идя в бой, мы кричали: «За Родину, за Сталина!» Я прошел всю войну и что-то не помню этого клича. Мат помню. Но суть не в том, что мы кричали, идя в атаку. Суть заключалась в том, что всем нам была дорога наша многонациональная родина, дороги честь и достоинство. И еще я думал о том, что, чудом оставшийся жить, я должен рассказать о своем поколении — поколении поистине великом. Думал я и о том, что, случайно уцелевший на этой войне, я обязан продолжать дело, за которое мои сверстники отдали свои жизни. Трагическая и славная судьба! Об этом я и рассказал в фильме «Баллада о солдате»."
"Сегодня модно вспоминать, что, идя в бой, мы кричали: «За Родину, за Сталина!» Я прошел всю войну и что-то не помню этого клича. Мат помню. Но суть не в том, что мы кричали, идя в атаку. Суть заключалась в том, что всем нам была дорога наша многонациональная родина, дороги честь и достоинство. И еще я думал о том, что, чудом оставшийся жить, я должен рассказать о своем поколении — поколении поистине великом. Думал я и о том, что, случайно уцелевший на этой войне, я обязан продолжать дело, за которое мои сверстники отдали свои жизни. Трагическая и славная судьба! Об этом я и рассказал в фильме «Баллада о солдате»."
Георгий Юматов
Георгий с детства мечтал о море и никогда даже не задумывался об актерской карьере — уже после демобилизации его случайно заметил режиссер, и юноша согласился сниматься просто ради забавы. А главная мечта сбылась весной 1941 года, когда он поступил в военно-морскую школу. Через несколько месяцев началась война, и Юматов сразу стал проситься на фронт. Через год его взяли юнгой на катера Азовской флотилии, продолжил он сражаться уже рулевым-сигнальщиком Дунайской флотилии. Его катер обеспечивал десанты морской пехоты на Малую Землю и в Евпаторию, штурмовал Измаил. Затем было взятие Бухареста, Будапешта и Вены.
В Вене элитные части CC удерживали Имперский мост, не давая катерам продвинуться выше по реке. Юматов вместе с другими матросами высадился на берег, и они взяли мост врукопашную.
«Мы шли на бронекатерах. Прошли Румынию, Венгрию... Это был уже апрель, конец войны — Венская операция. Подходим к последнему мосту, все мосты через Вену взорваны... Туман... Авиация „не работает“... Мы уткнулись носом в бык, то есть встали посредине моста, по которому в это время отступала танковая дивизия СС „Мертвая голова“. Оба берега у немцев. Причалили, матросы забросили „кошки“ и по канатам забрались туда. Мальчишки по девятнадцать-двадцать лет, самому старшему, по-моему, было лет двадцать пять. Пробрались туда, взяли гранаты-связки — и под танки! Паника... Переполох... Радист успел на катере отстучать: „Матросы захватили мост“. И наши в этот туман бросили десант и захватили мост полностью. Таким образом была взята Вена...»
"Пока длилась операция по захвату моста, немцы пришли в себя. Когда они сообразили, что нас там всего человек пятнадцать, всех перебили. Оставшиеся в живых были очень сильно искалечены. Выжили всего двое или трое, меня отправили в госпиталь. Привезли, положили на операционный стол, хирург одел маску-наркоз и говорит: «Считай до десяти». Я считаю… и ничего. До двадцати, до ста — тот же эффект… Хирург очень удивился, снял маску, понюхал и приказал: «Ну-ка дайте ему стакан спирта!..»", - Из книги Натальи Тендоры «Георгий Юматов»
В Вене элитные части CC удерживали Имперский мост, не давая катерам продвинуться выше по реке. Юматов вместе с другими матросами высадился на берег, и они взяли мост врукопашную.
«Мы шли на бронекатерах. Прошли Румынию, Венгрию... Это был уже апрель, конец войны — Венская операция. Подходим к последнему мосту, все мосты через Вену взорваны... Туман... Авиация „не работает“... Мы уткнулись носом в бык, то есть встали посредине моста, по которому в это время отступала танковая дивизия СС „Мертвая голова“. Оба берега у немцев. Причалили, матросы забросили „кошки“ и по канатам забрались туда. Мальчишки по девятнадцать-двадцать лет, самому старшему, по-моему, было лет двадцать пять. Пробрались туда, взяли гранаты-связки — и под танки! Паника... Переполох... Радист успел на катере отстучать: „Матросы захватили мост“. И наши в этот туман бросили десант и захватили мост полностью. Таким образом была взята Вена...»
"Пока длилась операция по захвату моста, немцы пришли в себя. Когда они сообразили, что нас там всего человек пятнадцать, всех перебили. Оставшиеся в живых были очень сильно искалечены. Выжили всего двое или трое, меня отправили в госпиталь. Привезли, положили на операционный стол, хирург одел маску-наркоз и говорит: «Считай до десяти». Я считаю… и ничего. До двадцати, до ста — тот же эффект… Хирург очень удивился, снял маску, понюхал и приказал: «Ну-ка дайте ему стакан спирта!..»", - Из книги Натальи Тендоры «Георгий Юматов»
От этого боя у Юматова остались медаль Ушакова «на цепях» и страшные шрамы от осколков и пуль. Их он показал однажды, в фильме «Офицеры», принесшем ему народную славу.
Еще крутые истории!
- Пилот был против: 12 летнюю девушку с аллергией на арахис высадили из самолета
- Поношенную одежду и салатник из своего сервиза на рождение внука: топ подарков от свекровей
Новости партнёров
реклама
