Гремя огнем, сверкая блеском стали

История Т-26 началась во второй половине 20-х годов ХХ века. Точнее – в 1927 году, когда Джон Карден (John Valentine Carden) и Вивиан Лойд (Vivian Graham Loyd) вплотную занялись разработкой легкого танка непосредственной поддержки пехоты (НПП) или, по английской классификации, пехотный танк. Строго говоря, англичане величали «пехотными» и легкие, и средние и тяжелые – например, Mk. IV Churchill и Mk. III Valentine. Первый – тяжелый, а второй – легкий танки.
Впрочем, я уклонился от темы. Так вот, Карден сконструировал весьма удачную систему подвески, достаточно простую в эксплуатации. Объединившись с Лойдом, они создали ряд весьма неплохих машин – например, танкетку Carden-Loyd Mk.VI, ставшую основателем весьма обширного семейства танкеток по всему миру – например, советской Т-27.
Впрочем, я уклонился от темы. Так вот, Карден сконструировал весьма удачную систему подвески, достаточно простую в эксплуатации – балансирную, с двумя тележками по два катка и с полурессорой в качестве упругого элемента. Танк не только получал минимум восемь опорных катков на борт, но и возможность обслуживания подвески при помощи «лома и такой-то матери» – низкоквалифицированным механиком.
Объединившись с Лойдом, они создали ряд весьма неплохих машин – например, танкетку Carden-Loyd Mk.VI, ставшую основателем весьма обширного семейства танкеток по всему миру – например, советской Т-27.

Объединившись с Лойдом, они создали ряд весьма неплохих машин – например, танкетку Carden-Loyd Mk.VI, ставшую основателем весьма обширного семейства танкеток по всему миру – например, советской Т-27.

В это же время фирма Carden-Loyd объединилась с Vickers – одним из «законодателей мод» танкостроения того времени, правда переживавшей в конце 20-х не лучшие времена. Отношение английского War Office к закупке новых машин было чуть теплее абсолютного нуля – новые танки закупались небольшими партиями и нерегулярно. Поэтому было решено сделать танк на экспорт. Новая машина стала называться Vickers-Armstong 6-Ton tank или Vickers-Armstong Mark E, или VAE, или просто Mk.E («Е», скорее всего означает «Export» – «Экспортный») и стала, как и Carden-Loyd Mk.VI, родоначальником довольно обширного семейства машин. «Изюминок» у нового танка было три – подвеска, переднее расположение трансмиссии (что делало танк очень поворотливым) и огромный, по тем временам ресурс гусениц – свыше 1000км. Для сравнения – у советских танков он, в лучшем случае, не превышал 300км.
«Марк Е» имел аж три варианта исполнения – «чистильщик окопов» с двумя пулеметными башнями Mark E Alternative A (Mk. E Type A), Mark E Alternative В (Mk. E Type В) с одной башней под 47мм пушку и «танк-истребитель» Mark E Alternative С (Mk. E Type С) со спаркой 37мм пушек в корпусе и двумя же пулеметными башнями(последний, правда, не был воплощен в металле).

Новый танк с 1929 года стали продавать кому только можно – финнам, полякам, боливийцам, грекам, тайцам…
Но пока вернемся в СССР того же времени. К 1930 году, в случае войны РККА могла выставить «зоопарк» из пары сотен танков Т-18 (МС-1), трофеев Гражданской войны и условно-боевых Т-12/Т-24. При весьма скромном серийном производстве – порядка 300 – 400 машин ежемесячно и незначительными возможностями к увеличению выпуска.
Потенциальные противники же, по мнению советской разведки, могли выставить только на Западном фронте примерно 500 – 1000 танков. И уже через 7 месяцев после начала войны выставлять по четыре тысячи машин ежемесячно с последующим ростом.
Такая ситуация делала вопрос разгрома РККА в гипотетической войне лишь вопросом времени. Неудивительно, что советский генералитет чувствовал себя…немного неуютно. Помножив все это опыт Первой Мировой Войны вообще, и Российской Империи в частности, необходимость в наличии даже 50 тысяч танков уже не выглядят столь абсурдными. Особенно если вспомнить реальные потери реальных бронетанковых войск РККА в приграничных округах летом 1941 года – порядка 70 – 80% машин за первые два месяца войны. И это при примерном количественном равенстве с Вермахтом по танкам и более высоком уровне подготовки РККА по сравнению с концом 20-х – началом 30-х. Но хватит лирики.
Итак, к 1929 году имевшийся на вооружении РККА танк Т-18 (МС-1) и его «производная» – Т-19 уже мало удовлетворяли военных (подробнее о них я писал в «Гремя огнем, сверкая блеском стали…Часть 1. Обр.2 и Обр.3»). Кроме этого, стало очевидным, что самостоятельно танковую гонку в Европе СССР не выдержит – банально не хватало опыта в конструировании и постройке бронемашин, не хватало квалифицированных кадров… Поэтому было решено отправить за границу специальную закупочную комиссию во главе с руководителем Управления моторизации и механизации РККА И. А. Халепским и начальником инженерно-конструкторского бюро по танкам С. А. Гинзбургом – ознакомиться с зарубежным опытом и, по возможности, закупить образцы техники для производства в СССР. В первую же очередь комиссия отправилась в Великобританию, где и направилась прямиком в Vickers-Armstrongs – к признанным лидерам в конструировании и производстве танков. Помимо всего прочего, комиссии приглянулся Mk. E Type A. Помимо готовых танков (пятнадцать машин), англичане продали, что немаловажно, лицензию на их производство. Кроме этого, специальным пунктом было оговорено, что в процессе сборки новых танков на английских заводах будут принимать участие и советские инженеры.
«Презентация», если говорить современными терминами, свежекупленного В-26 (именно под таким индексом шел Mk. E Type A) состоялась зимой 1930 года на Поклонной горе. Кроме В-26, в показе принимали участие закупленные грузовики, броневик, трактора и еще пара купленных танков. Поначалу военные не обратили на небольшую двухбашенную машину особого внимания – до начала демонстрационных заездов. Сам показ проходил ни шатко, ни валко, пока, под конец показа, на поле не выскочил небольшой танк. Он весьма лихо прокрутил по полигону, перемахнул через окоп, развернулся и поехал на горку, свалив по пути небольшое дерево. И вот тогда-то машина и приглянулась советскому генералитету.

Дело дошло до того, что предлагалось вооружить бронетанковые войска РККА только этими танками. Но в разработке был свой собственный проект – Т-19. Поэтому уже в январе 1931 года Гинзбургом был составлен доклад, посвященный сравнению В-26 и Т-19, где подробно проанализировал плюсы и минусы этих машин, а также возможности разработки «гибрида» на базе обеих машин. В-26 проигрывал Т-19 в бронировании и вооружении, его двигатель был менее мощным, чем советский. Но при этом Т-19 имел бОльшие размеры, гусеницы и подвеска были хуже, чем у англичан. Были свои нюансы и в освоении в производстве этих танков – например, при производстве В-26 требовалось, как минимум, перевести всю документацию в метрическую систему. Самым простым и дешевым в производстве и эксплуатации представлялся все же Т-19, чуть сложнее – «гибрид» и самым сложным был В-26. Должен отметить, что и в ВАММ и комиссия УММ, работавшие в этом направлении пришли к аналогичным выводам.

Т-19 «улучшенный» разрабатывался под руководством Гинзбурга и, по замыслу конструкторов, должен был воплотить в себе все лучшее, что было не только в Mk. E и Т-19, но и подсмотренное у немцев на «Каме» – в частности, башню. По проекту машина должна была иметь башню с вооружением «немецкого типа» из 37мм пушки Сячинтова ПС-2 и пулемета ДТ. Подвеска – по типу Mk. E. Двигатель – мощностью порядка 100 л.с. К сожалению, на башню-то как раз и не были выделены средства. А вскоре проект закрылся.
Параллельно с группой Гинзбурга работала и группа ВАММ по созданию своего танка под шифром «Танк ММ» или ТММ. По сути, деньги на разработку были выделены только ВАММовцам, поэтому и работа шла успешнее. Поначалу танк должен был иметь не две огневые точки, а три – две в башнях и одна в корпусе. Правда, ВАММовцы получили примерно такой же результат, что и англичане при разработке Mk. E Type С – машина получалась не просто тесной, а очень тесной. Поэтому от третьей точки отказались. Танк нес более толстую броню, по сравнению с В-26, более мощный двигатель (стосильный «Геркулес»), и два варианта КПП.

В 1932 году танк пошел на испытания, в ходе которых выяснилось, что особых преимуществ перед В-26 ТММ не имеет и проект закрыли.
Масла в огонь подлила и разведка. В январе 1931 года на стол руководства РККА легла информация о том, что Польша мало того, что ведет активные закупки Mk. E и танка Кристи («10-тонного быстроходного танка типа Кристи»), поляки могут до конца 1931 года наштамповать более 300 штук Mk. E и до 100 «средних танков типа Кристи», а еще через год – удвоить это число. В итоге, РВС СССР 13 февраля 1931 года принял решение принять на вооружение РККА «6-тонный танк Виккерса типа В-26» как основной танк сопровождения общевойсковых частей и соединений, а так же танковых и механизированных частей РККА «как есть» и присвоить ему индекс Т-26. Более того, в качестве «стратегии ближнего прицела» было решено иметь на вооружении не менее 3000 машин. Справедливости ради стоит отметить, что это, повторюсь, были планы на ближайшее будущее, поскольку часть заводов по производству Т-26 надо было еще построить и оснастить. В случае войны советская промышленность, по плану, должна была произвести за год много больше – примерно 22000 танков Т-26 и ТММ, не считая танкеток и «танков Кристи». Сей фокус СССР так и не смог проделать ни до, ни во время войны, ни после нее – так, в 1943 -1944 годах, когда практически все, что могло выпускать танки работало, выпускалось чуть больше 28 тысяч машин (правда, во время войны и немцы далеко не сразу вышли на уровень 6000+ танков в месяц)

Впрочем, вернемся к нашему англичанину. Пока судьба новой машины решалась на высшем уровне, закупленные танки стали потихоньку расползаться по стране. Более того – английская машина имела немало скрытых сюрпризов. Так, например два танка разобрали «по винтику» – один в ВАММ, а второй – на СТЗ (где планировалось развернуть их выпуск). Причем собрать машину обратно получилось только у ВАММовцев (часть деталей нового танка на СТЗ просто испарилась» – то ли банально украли, то ли просто потеряли). Броня и заклепки, которыми крепились бронелисты к каркасу оказались весьма прочными и более стойкими к обстрелу, чем советские аналоги…

В итоге, после долгих размышлений, выпуск нового танка поручили заводу «Большевик» в Ленинграде. Но это еще не все – категорическим требованием военных был запрет на внесение каких бы то ни было изменений в конструкцию танка (хотя в контракте оговаривалась такая возможность – англичан было достаточно уведомить об изменениях). А изменять было что – например, собрать копию английского двигателя по английским чертежам, хоть и переведенным в миллиметровый формат, у советских рабочих не получалось. Достаточно сказать, что уровень брака в двигателях в 65% (!!!!!!) от поданного количества считали нормой. А на первых десяти машинах, собранных к тому же из неброневой стали, двигатели работать отказывались напрочь (то ли неправильно пели «God save the Queen» и «Rule, Britannia», то ли «Интернационал» им пришелся не по вкусу). И это при том, что большая часть деталей и узлов были импортными. Вторые пятнадцать танков могли перемещаться только при установке двигателя с эталонного Mk. E (Armstrong-Siddeley Puma, мощностью 90 л.с.) … Чуть ли не единственными небракованными машинами, выпущенными в 1931 была серия из 12 комплектов – учебных пособий для слушателей ВАММ.

Собственно, отличался Т-26 образца 1931 года от британского прототипа была шаровая установка пулеметов ДТ, с осени 1931 – новой повышенной цилиндрической башней (английская не получалась) и, внешне, выводом выхлопной трубы и креплением глушителя (все эти изменения были «узаконены» только в конце года).
На этом я пока заканчиваю свой рассказ. В следующий раз мы поговорим о том, как развивался Т-26, машинах на его базе и о том, как воевали эти машины.