6737
5
Как советские летчики перевоспитали капризный американский истребитель
Поставленные по ленд-лизу американские истребители Р-39 появились на советско-германском фронте в 1942 году, ведомые летчиками 145-го ИАП («Укротитель «Аэрокобры»). Первым в Красной армии полком, полностью оснащенным «Аэрокобрами», стал 153-й ИАП. В 1942-м за три месяца боев за Воронеж воевавшие на них летчики уничтожили свыше 60 машин люфтваффе, потеряв при этом не больше 10 своих.
В январе 1943 года для получения самолетов «Аэрокобра» Р-39 был направлен в Иран 55-й истребительный авиаполк (ИАП). Нашим асам, набиравшимся боевого опыта на И-16 и МиГ-3, не прощавших ошибок, иномарки понравились. Достоверной информации об освоении новой техники не сохранилось, разве что Александр Покрышкин упоминал в интервью, что поначалу трудности были: приборы и датчики показывали галлоны и футы, а наши привыкли к литрам и метрам. Но приспособились быстро пересчитывать да и к другим особенностям приноровились.
«Осенью 1942-го к нам в полк поступили американские «Аэрокобры», у них мотор необычно был расположен – сзади кабины летчика. Я буквально ошалел от того, какое легкое управление: этих «американцев» пальчиком можно пилотировать», – вспоминал Иван Леонов, единственный, кто воевал на истребителе с протезом руки во Вторую мировую. На его счету 110 боевых вылетов и восемь сбитых вражеских машин.
В январе 1943 года для получения самолетов «Аэрокобра» Р-39 был направлен в Иран 55-й истребительный авиаполк (ИАП). Нашим асам, набиравшимся боевого опыта на И-16 и МиГ-3, не прощавших ошибок, иномарки понравились. Достоверной информации об освоении новой техники не сохранилось, разве что Александр Покрышкин упоминал в интервью, что поначалу трудности были: приборы и датчики показывали галлоны и футы, а наши привыкли к литрам и метрам. Но приспособились быстро пересчитывать да и к другим особенностям приноровились.
«Осенью 1942-го к нам в полк поступили американские «Аэрокобры», у них мотор необычно был расположен – сзади кабины летчика. Я буквально ошалел от того, какое легкое управление: этих «американцев» пальчиком можно пилотировать», – вспоминал Иван Леонов, единственный, кто воевал на истребителе с протезом руки во Вторую мировую. На его счету 110 боевых вылетов и восемь сбитых вражеских машин.
×
Конструкторы фирмы «Bell» создали самолет в необычной для того времени компоновке. Двигатель находился позади кабины пилота – в центре тяжести и валом соединялся с винтом, что уменьшило момент инерции и сделало истребитель легко реагирующим на работу рулей и элеронов. Были и другие плюсы. «Аэрокобра» не «клевала» при посадке, поскольку конструкторы применили новшество, ранее на одномоторных машинах не замеченное: трехколесное шасси с передней стойкой. Кабина имела две двери, как у автомобиля, были даже предусмотрены стеклоподъемники.
История этой необычности любопытна. Перед Второй мировой самолетостроение в США развивалось очень бурно, заводам требовались инженеры, и компании заключали контракты со студентами авиационных специальностей уже на выпускных курсах. Фирма Bell припоздала, все будущие конструкторы и технологи оказались давно разобраны и на работу пригласили автомобилистов из колледжа в Детройте. Те порезвились…
Однако и автомобильные двери, и хорошо обтекаемый фонарь кабины имеют объяснение – в основу концепции самолета положили три постулата: обеспечение огневой мощи, удобства посадки и отличного обзора для пилота. На севере, где бои велись в очень сложных погодных условиях, последнее ценно вдвойне. А двери позволяли быстро сесть в самолет.
История этой необычности любопытна. Перед Второй мировой самолетостроение в США развивалось очень бурно, заводам требовались инженеры, и компании заключали контракты со студентами авиационных специальностей уже на выпускных курсах. Фирма Bell припоздала, все будущие конструкторы и технологи оказались давно разобраны и на работу пригласили автомобилистов из колледжа в Детройте. Те порезвились…
Однако и автомобильные двери, и хорошо обтекаемый фонарь кабины имеют объяснение – в основу концепции самолета положили три постулата: обеспечение огневой мощи, удобства посадки и отличного обзора для пилота. На севере, где бои велись в очень сложных погодных условиях, последнее ценно вдвойне. А двери позволяли быстро сесть в самолет.
На освобожденное от мотора переднее место устанавливали достаточно мощное по тем временам вооружение: 37-мм пушку М4 с боезапасом 30 снарядов или 20-мм HS-404 (60 патронов), два или четыре пулемета «Браунинг» М2 калибра 12,7 миллиметра. Надо отметить, что Покрышкин был не только летчиком милостью божьей, но еще и очень хорошим авиатехником. Поскольку М4 не отличалась скорострельностью, по совету Александра Ивановича соединили на одной гашетке кнопки для пушки и пулеметов, что серьезно увеличило огневую мощь. Боекомплект «Аэрокобры» составлялся из расчета на восемь секунд беспрерывной стрельбы каждого типа оружия, поэтому используя все, что есть, пилот мог сбить несколько вражеских самолетов в одном бою. В небе Кубани ноу-хау Покрышкина помогло ему записать на личный счет 16 немецких самолетов. 12 апреля 1943-го над станцией Крымская он в одном бою подстрелил четыре мессера, а 28 апреля – пять «Юнкерсов» Ю-88.
На Р-39 ставили двигатель Allison с огромной для того времени мощностью – 1150 лошадиных сил. Во время испытаний машина со снятым вооружением, с оснащенным турбонаддувом мотором разгонялась до 625 километров в час и высоту шесть тысяч метров могла набрать за пять секунд.
На Р-39 ставили двигатель Allison с огромной для того времени мощностью – 1150 лошадиных сил. Во время испытаний машина со снятым вооружением, с оснащенным турбонаддувом мотором разгонялась до 625 километров в час и высоту шесть тысяч метров могла набрать за пять секунд.
Однако чувствительный к работе рулей и элеронов самолет обладал опасной особенностью – срывался в штопор из-за задней центровки. В мемуарах «Небо войны» Покрышкин писал: «Перед отлетом на фронт штурман полка выполнял сложный пилотаж на малой высоте. Самолет неожиданно сорвался в штопор. Высоты для вывода не хватило, и «Аэрокобра» врезалась в землю. Глядя на дымящуюся воронку, в которой догорали обломки самолета, я подумал, что «Аэрокобра» не прощает ошибок в пилотировании. Эта катастрофа подтвердила мнение американских летчиков.
Они боялись «Аэрокобры» и неохотно воевали на ней». За два месяца 1944 года только в 1-й гвардейской авиадивизии произошли две катастрофы и четыре аварии. Вывести машину из плоского штопора было почти невозможно, а выпрыгнуть нелегко. В аварийной ситуации левая дверь сбрасывалась, однако летчик мог удариться о стабилизатор и получить смертельную травму. Но постоянные тренировки, во время которых отрабатывалась координация движений рулями, последовательное усложнение программ обеспечили переучивание без летных происшествий. Энергичный пилотаж, полеты в усложненных метеорологических условиях стали обязательными в программе подготовки.
Они боялись «Аэрокобры» и неохотно воевали на ней». За два месяца 1944 года только в 1-й гвардейской авиадивизии произошли две катастрофы и четыре аварии. Вывести машину из плоского штопора было почти невозможно, а выпрыгнуть нелегко. В аварийной ситуации левая дверь сбрасывалась, однако летчик мог удариться о стабилизатор и получить смертельную травму. Но постоянные тренировки, во время которых отрабатывалась координация движений рулями, последовательное усложнение программ обеспечили переучивание без летных происшествий. Энергичный пилотаж, полеты в усложненных метеорологических условиях стали обязательными в программе подготовки.
Советские летчики ценили истребитель за скорость, маневренность и великолепный обзор из кабины. «Аэрокобра» была достаточно живуча, могла продолжать бой с поврежденной обшивкой. Идеально подходила для боев на средних и малых высотах. На Западе война в небе велась на больших высотах. Потому американские и британские летчики и называли Р-39 неудачной машиной. Билл Фидлер, сбивший на «Аэрокобре» пять самолетов, считался одним из самых результативных ее эксплуатантов. Можно сравнить с результатами Григория Речкалова. На своей «Аэрокобре» он одержал 53 личные победы и еще три в группе.
Справедливо говорят, что «Аэрокобра» – самолет советских асов. Но не он делал летчиков асами, а бойцы советских истребительных полков воевали с таким успехом, что превратили Р-39 в легенду Второй мировой.
Справедливо говорят, что «Аэрокобра» – самолет советских асов. Но не он делал летчиков асами, а бойцы советских истребительных полков воевали с таким успехом, что превратили Р-39 в легенду Второй мировой.
Источник:
Еще крутые истории!
- Поношенную одежду и салатник из своего сервиза на рождение внука: топ подарков от свекровей
- "Я была одна, но чувствовала, как кто-то смотрит из темноты": 13 раз, когда люди столкнулись с мистическим у себя дома
- "Загулялись в Дьюти Фри": пользователи рассказали, почему опоздали на рейс
Новости партнёров
реклама
Т.е. двигатель не защищал пилота от фронтальных атак как на других истребителях. Это точно плюс?
P. S. Ох, как я любил ее в Ил-2 ЗС)). Да, она сложная, ручку до пупа не потянешь. Скоростные качества тоже не выдающиеся. Зато она делает то, чего не делают другие. С закрылками она уверенно управляется на малых скоростях. И на 140 км/ч летит, тогда как Ла-5 на скоростях ниже 250 уже бревно бревном. Ну, и 37мм - тоже весомый аргумент. На кобрах в Ил-2 летали эстеты.
может все-таки минут?
К сожалению, текст из мемуаров не пропускает спам-фильтр. Так что читайте сами:
http://militera.lib.ru/memo/russian/shelest_ii3/07.htmlhttp://militera.lib.ru/memo/russian/shelest_ii3/07.html
Шелест, "Полёт за мечтой":
"Дня через три подполковника Кочеткова и майора Супруна принял у себя в кабинете президент фирмы Ларри Белл.
...
Мистер Белл, я могу проинформировать вас об опыте боевой работы «кобр» на фронтах, но, полагаю, вам известно, что я летчик-испытатель, а не работник штаба Военно-Воздушных Сил. Через Берингов пролив я перебрался, чтобы испытать вашу «кингкобру» на штопор... Говоря откровенно, и очень хорошее впечатление о самолете тускнеет, когда несешь гроб товарища, сбившего двадцать шесть самолетов врага, но случайно угодившего при возвращении на свой аэродром в мерзостный штопор и не сумевшего вывести из него машину. Нам, советским летчикам, очень не хотелось бы, [306] чтобы и «кингкобра» попадала в плоский штопор так же, как и ее прародительница «эйркобра». "
...
"«Надо начинать!» скомандовал он себе, прибрал мотору газ и огляделся по сторонам. Самолетов нигде не было видно, под ним расстилались поля. Андрею показалось, что он четко ощущает свой пульс в висках. А может, это был нервный пульс машины?
Прищурившись на солнце, Андрей стал медленно выбирать ручку на себя, гася скорость. Мотор и самолет совсем притихли. Стрелка указателя скорости все торопливей склонялась влево.
И самолет сам по себе, затрепетав весь, как в агонии, рухнул на нос...
Андрей ощутил в животе тошнотворную легкость отрицательной перегрузки, но ремни плотно держали его за плечи. Острый нос машины, клюнув вниз, стал почему-то раскачиваться из стороны в сторону. Затем самолет крутанулся резко влево и стал приподниматься, чтобы в следующий момент снова рухнуть. И эти следующие один за другим резкие рывки с взметанием носа то вверх, то вниз становились сильней и чаще. Андрей попробовал отдать ручку от себя... Самолет, приподняв очередной раз нос почти к самому горизонту, уже не рухнул, а, как бы угодив в смерч, закрутился сильнее...
«Так и есть! Плоский штопор!»"
Так что, наработка на отказ могла быть разной в разных партиях и от разных заводов. Но "ресурс двигателя" - это было подсудное дело и стояло на особом счету в том числе у особистов.
Впрочем, не будем лезть в дебри ибо "дела давно минувших дней".
Это я все к тому, что от отказа никто не застрахован, ни наши не немцы... Даже Экзюпири не уберегся, увы.
Переднее шасси, хоть и удерживало самолёт от кивка носом в землю, и давало хороший обзор при рулёжке по аэродрому , но на плохом покрытии, часто подламывалось, самолёту требовалась качественная полоса, в отличии от ЛА, которые могли взлетать с паханного поля.
Автомобильные двери сгубили не мало лётчиков, как оказалось на практике, посадку они не ускоряют, даже в чём то замедляют , а вот выпрыгнуть из такой машины было гораздо сложнее.
По скольку двигатель находился в центре тяжести, то самолёт показывал разную центровку в зависимости от полноты боекомплекта , и топлива. Это нужно было учитывать , в отличии от машин с передним положением двигателя, где сам двигатель играет роль центрующего груза.
А топливо (переменная масса) , располагается в центре тяжести и его расход мало влияет на центровку.
В целом требовалось большое мастерство чтобы управлять этим самолётом, что наши лётчики и показали.
Переднее шасси стали использовать в связи с переходом на реактивные двигатели. Но оно требует качественных взлётных полос. И теперь нельзя взять любое поле и превратить в аэродром.
http://www.airpages.ru/ru/kovach.shtmlhttp://www.airpages.ru/ru/kovach.shtml
"в исследовании среднего срока служб советских самолетов, проведенном в послевоенное время ..., отмечалось, что по сроку службы в днях ведущее место занимал ЛаГГ-3 (158 дней), второе Як-1 (145 дней) и третье «аэрокобра» (139 дней). Зато по сроку службы в часах ведущее место занимала «аэрокобра» (78,2 часа), и по налету в часах в день также она (0,56). По этим критериям ЛаГГ-3 занимал второе место (62 и 0,39), а Як-1 третье (55,6 и 0,38)."
В общем, про опасность плоского штопора у Кобры - чисто пропагандистский 3,14здёж. Реально случаев плоского штопора у Кобры в боевых частях было ровно настолько мало, что по сравнению с Коброй Як-1 оказался в жопе по частоте боевого применения. Ты бы занялся случаями штопора у Ил-2, которые непонятно куда девались тысячами. Ибо произвели их 34 тысячи, на боевые потери списано 11,5 тысяч, на конец войны в действующей армии было 4 тысяч, да 3 тысячи в тылу. Куда делись 15 тысяч Ил-2, которые до апреля 1944 все отличались задней центровкой, особенно двухместные?