7598
18
Программу «Энергия — Буран» принято считать вершиной и одновременно лебединой песней всей советской космонавтики, на тридцатилетнем пути которой к тому времени было немало триумфальных побед.
Многоразовая транспортная система из мощнейшей в истории страны ракеты-носителя («Энергия») и орбитального корабля («Буран»), способного самостоятельно возвращаться на Землю, казалась не просто вынужденным ответом на аналогичный американский проект «Спейс Шаттл», а следующим логичным этапом эволюции отрасли. Однако первый полет «Бурана» ровно 32 года назад, в ноябре 1988 года, оказался и последним. А спустя 13 с половиной лет этот корабль и вовсе погиб под обрушившейся на Байконуре кровлей монтажно-испытательного корпуса. И эта последняя страница истории советского шаттла как нельзя лучше отразила стремительную деградацию, которую претерпела сфера, справедливо представлявшая прежде гордость десятков и сотен миллионов человек.
Последняя программа империи
Тот единственный запуск и полет изделия 11Ф35, под которым у разработчиков из НПО «Энергия» понимался орбитальный корабль «Буран», состоялся 15 ноября 1988 года. Двум виткам вокруг Земли, длившимся 205 минут и успешно завершившимся посадкой на аэродроме Юбилейный космодрома Байконур, предшествовали 14 лет напряженной работы тысячи различных коллективов (научных, инженерных, промышленных) и полтора десятка миллиардов потраченных тогда еще достаточно полновесных советских рублей. Как показало скорое будущее, потраченных, по сути, совершенно впустую.
×
Среди некоторых специалистов бытует мнение, что сама по себе многоразовая транспортная космическая система (МТКС) «Энергия — Буран» не представляла собой естественный этап эволюции советской космонавтики, а была чуть ли не навязана отрасли извне военно-промышленным лобби, поддавшимся (возможно, даже панически) потокам информации об аналогичном проекте «вероятного противника», известном как «Спейс Шаттл».
Советские генералы, а за ними и гражданское руководство страны, предполагали, что американские космические челноки могут быть использованы для похищения с орбиты советских спутников и прочих космических кораблей, а также для транспортировки ядерного оружия. Его теоретическое применение с борта шаттла могло обойти систему раннего предупреждения о ракетном нападении и тем самым дать возможность нанести решающий удар по СССР. Вероятно, этих соображений оказалось достаточно для принятия в 1974 году решения о создании похожей советской многоразовой системы. Очередной пример того, насколько важным было для Советского Союза «догнать и перегнать», ну или хотя бы достичь паритета с США, в том числе и в этом вопросе.
Советские генералы, а за ними и гражданское руководство страны, предполагали, что американские космические челноки могут быть использованы для похищения с орбиты советских спутников и прочих космических кораблей, а также для транспортировки ядерного оружия. Его теоретическое применение с борта шаттла могло обойти систему раннего предупреждения о ракетном нападении и тем самым дать возможность нанести решающий удар по СССР. Вероятно, этих соображений оказалось достаточно для принятия в 1974 году решения о создании похожей советской многоразовой системы. Очередной пример того, насколько важным было для Советского Союза «догнать и перегнать», ну или хотя бы достичь паритета с США, в том числе и в этом вопросе.
После оформления стратегического решения и получения под него исправного финансирования проект «Энергия — Буран» постепенно раскрутился во всю мощь, хотя, естественно, и оказался хлопотным дельцем, растянувшимся почти на полтора десятилетия. Кроме работ по созданию ракеты-носителя и орбитального корабля, под их запуск формировалась и соответствующая инфраструктура, ведь во многих отношениях с ничем подобным советская космонавтика еще не сталкивалась. Важнейшую роль приобретала авиационная составляющая, ведь «Буран» был, по сути, ракетопланом, орбитальным самолетом. Для его нужд на Байконуре в начале 1980-х был построен новый аэродром Юбилейный. Еще два резервных аэропорта (в Крыму и на Дальнем Востоке) подверглись серьезнейшей реконструкции, в том числе с доведением ВПП до требуемой длины. Были соответствующим образом оборудованы и 14 запасных мест посадки на случай форс-мажора: ими стали аэропорты, аэродромы и авиабазы не только в СССР, но и за его пределами (например, на дружественной Кубе).
Под программу спроектировали и построили в единственном экземпляре крупнейший самолет мира Ан-225 «Мрия», который должен был перевозить не только компоненты МТКС, но и сам челнок в полностью собранном виде.
Площадка 112
Необходимые изменения под размах «Энергии — Бурана» вносились и непосредственно на площадках космодрома Байконур. В некоторым смысле здесь авторам системы повезло. В 1960-е годы в казахстанской степи уже была создана инфраструктура для запуска сверхтяжелых ракет. Тогда речь шла о проекте Н-1, огромной ракете-носителе для советской лунной программы. Ракета эта оказалась чрезвычайно капризной, все ее пробные запуски закончились неудачей, а после высадки американцев на Луне постепенно угас и энтузиазм для хотя бы повторения этого успеха. В середине 1970-х проект Н-1 был закрыт, а параллельно в активную стадию как раз начала входить программа многоразовой транспортной системы. На этом фоне естественным решением стала и реконструкция уже созданных «лунных» объектов под более актуальные функции. Тем более что по масштабам они друг другу примерно соответствовали.
Среди прочих объектов для ракеты-носителя Н-1 на Байконуре был построен и монтажно-испытательный корпус (МИК) — сооружение, где, как понятно из названия, собиралась ракета и испытывались ее системы. Циклопическое здание на площадке 112, внешне напоминавшее гигантский заводской цех, было построено в 1963—67 годах. Размеры соответствовали изделию, монтаж которого планировался внутри. Три из пяти пролетов корпуса были восьмиэтажными, два — чуть скромнее. Длина объекта достигала 240 метров. Внутри на сборке работали три мостовых крана грузоподъемностью в 200 тонн каждый.
Все это богатство после закрытия Н-1 некоторое время не использовалось, но затем было переоборудовано под нужды «Энергии — Бурана». В корпусе на 112-й площадке собирался и первый летный экземпляр ракеты-носителя (улетел в мае 1987 года). Отсюда же на старт отправился и второй, уже с «Бураном», в ноябре 1988-го.
Складывается такое впечатление, что «Буран» запустили в космос из последних сил. Просто потому, что уж слишком много сил и средств в него вложили. Необходимо было просто попробовать, посмотреть, все ли верно рассчитано. Полет был успешным, но после него энтузиазма, финансирования, а вскоре и квалификации стало хватать только на традиционные пилотируемые запуски на обычных «Союзах». Советскому Союзу становилось все хуже и хуже, и в начале 1990-х программу «Энергия — Буран» приостановили. Стране стало уже не до паритета с США. Окончательно проект закрыли в 1993 году, после чего грандиозный МИК на Байконуре был превращен в мавзолей гордости советской космонавтики. Здесь продолжали храниться наработки по системе (например, готовые ступени РН «Энергия»), а в 1998-м сюда же на «Мрие» прибыл и первый советский космический челнок, до этого колесивший по множеству мировых авиакосмических салонов.
На Байконуре «Буран» пристыковали к имевшемуся технологическому макету «Энергии», разместили в четвертом пролете высокой части монтажно-испытательного корпуса и принялись показывать его доезжавшим до космодрома туристам. Впрочем, это продолжалось всего четыре года, пока группа рабочих не решила отремонтировать крышу МИКа.
На Байконуре «Буран» пристыковали к имевшемуся технологическому макету «Энергии», разместили в четвертом пролете высокой части монтажно-испытательного корпуса и принялись показывать его доезжавшим до космодрома туристам. Впрочем, это продолжалось всего четыре года, пока группа рабочих не решила отремонтировать крышу МИКа.
Что случилось в мае 2002 года
Рано утром 12 мая 2002 года к зданию монтажно-испытательного корпуса подъехал грузовик с рулонами рубероида в кузове. С ним же прибыла и ремонтная бригада из восьми человек: семи граждан Казахстана и одного белоруса. Весной в Казахстане традиционно шли дожди, а кровля здания, вновь-таки традиционно, протекала. С помощью подъемника ремонтники оказались на крыше МИКа, подняв туда и около 10 тонн рубероида. Рулоны были размещены вдоль одного из торцов здания в том порядке, в каком их предполагалось раскатывать. Около 9:40 утра по местному времени крайняя ферма, на которую приходилась эта нагрузка, разрушилась, а спустя несколько секунд вслед за ней упали и остальные фермы третьего, четвертого и пятого пролетов корпуса. Таким образом была полностью уничтожена кровля высокой части здания. Обрушилась также и часть его стеновых панелей. В результате катастрофы погибли все восемь работников, производивших ремонт. Были уничтожены и все находившиеся внутри корпуса объекты, включая сборку «Энергия — Буран».
Как обычно, вслед за техногенной катастрофой последовала сначала спасательная операция (хотя, как вскоре выяснилось, спасать уже было некого и нечего), а потом и расследование с участием высоких комиссий. Свою специфику добавил и тот факт, что ЧП случилось на территории уже независимого Казахстана, в здании, арендованном российскими космическими структурами, а жертвами стали граждане сразу двух независимых государств.
Согласно официальной версии, распространенной 17 июня, спустя чуть больше месяца после катастрофы, ее причиной стало «значительное (в 1,5 раза) превышение фактической нагрузки на покрытие по сравнению с принятой в проекте». То есть в обрушении крыши МИКа обвинили ремонтную бригаду, сгрузившую весь рубероид на крайнюю ферму корпуса, чем была превышена допустимая на нее нагрузка. Дополнительным фактором, обусловившим произошедшее, было названо «снижение прочности бетона железобетонных плит покрытия и частичная потеря сцепления бетона с арматурой за период длительной эксплуатации МИКа». Другими словами, для полной деградации капитального здания, строившегося для советской ракетно-космической программы (то есть речь шла не о свиноферме, возводившейся шабашниками где-нибудь в Брянской области), хватило всего 35 лет.
При этом официальная версия никак не объясняла цепной реакции, которая последовала за обрушением крайней фермы. Та действительно могла быть перегружена рубероидом, но нагрузка на остальные не превышала расчетной. То есть почему рухнули и они, было совершенно непонятно. Сначала появилась версия о т. н. воздушном взрыве. Баки «Энергии», находившиеся внутри корпуса, для сохранения прочности были надуты до 1,2 атмосферы. В результате падения на них части кровли они могли «взорваться», а образовавшаяся волна могла привести к обрушению оставшейся кровли МИКа.
Однако из просочившейся позже в СМИ информации стало понятно, что цепное разрушение кровли монтажно-испытательного корпуса было вызвано ошибкой при проектировании здания. Выяснилось, что торцы надколонников, на которые устанавливались фермы, не были жестко закреплены на силовых колоннах. При возникновении излишней нагрузки торец выворачивало из узла крепления, а дальше следовала цепная реакция с обрушением кровли как единого целого.
Ни один из перечисленных выше факторов (а в качестве сопутствующего обстоятельства упоминалось еще и использование в качестве утеплителя крыши куда более тяжелого керамзита вместо стекловаты) не смог привести к такой катастрофе сам по себе. Как обычно в таких ситуациях и бывает, причиной трагедии стала совокупность условий, сложившихся в данный конкретный момент. 12 мая 2002 года такое сочетание стало фатальным и для восьми строителей, и для советского шаттла. И именно в подобной гибели «Бурана» есть свой символизм. Сложнейший технологический объект, в создание которого был вложен труд десятков тысяч человек, был уничтожен из-за единичных ошибок, оказавшихся в какой-то момент критическими.
Ни один из перечисленных выше факторов (а в качестве сопутствующего обстоятельства упоминалось еще и использование в качестве утеплителя крыши куда более тяжелого керамзита вместо стекловаты) не смог привести к такой катастрофе сам по себе. Как обычно в таких ситуациях и бывает, причиной трагедии стала совокупность условий, сложившихся в данный конкретный момент. 12 мая 2002 года такое сочетание стало фатальным и для восьми строителей, и для советского шаттла. И именно в подобной гибели «Бурана» есть свой символизм. Сложнейший технологический объект, в создание которого был вложен труд десятков тысяч человек, был уничтожен из-за единичных ошибок, оказавшихся в какой-то момент критическими.
За прошедшие годы был восстановлен лишь третий пролет, пострадавший в той катастрофе, а соседние так и остались своеобразным мемориалом последнему триумфу советской космонавтики.
Источник:
Ссылки по теме:
- Что в СССР можно было купить на рубль
- 10 замечательных советских фильмов для уютного семейного вечера
- Образы уходящей цивилизации: квартиры под снос и заброшенная библиотека
- Российский фотограф открыл, какой причудливой была порой советская архитектура
- В детстве все мы были немного ювелирами
Новости партнёров
реклама
Им просто нечего было возить!
Лучше бы развивали "Крылатый Космос" , но на все денег не хватило .
А Буран был ошибкой, хоть и красивой. И стоил много. Ну и хусим - мы двигаемся вперёд!
Инженер РД-Н.
Что в голове у художников таких картинок?
Американцы очень сильно попросили горбачёва закрыть программу, он сказал "есть".
"Буран", конечно, получился крутой, но бабла в него ввалили неадекватно много