7539
28
«А где люди?» – этот вопрос люди чаще всего задают, когда видят фотографии беломраморной столицы Туркменистана. И действительно, в новом Ашхабаде нет людей. Огромные новые дома, облицованные мрамором, широкие проспекты, парки, сады, фонтаны есть, а людей нет. Ашхабад делится на две части – старый и и новый город. Город живых и город мертвых. Сегодня я расскажу вам про новый Ашхабад.
Сразу хочу сказать, что я не критикую и не высмеиваю, я не восхищаюсь и не завидую. Я показываю вам совершенно другой мир, а выводы делайте сами в комментариях.
Новый Ашхабад заложил великий Туркменбаши в начале 2000-х. Именно он приказал строить все дома из белого мрамора. «Мы строим только белым мрамором, – говорил Сапармурат Ниязов. – Люди жадные этого не понимают, стараются из чего-то другого строить, приходится приказывать». В 2013 году Ашхабад попал в книгу рекордов Гиннеса как город с самым большим количеством строений, отделанных белым мрамором. На тот момент общая площадь покрытой мрамором поверхности в Ашхабаде составляла 4,514 миллиона кв. метров.
Новый президент и отец туркменского народа, Бердымухамедов, продолжил славные традиции.
Из официальных СМИ:
Белый мрамор не только придает зданиям нарядный вид, но и отражает солнечные лучи, что снижает нагрев стен в летний период, а зимой в пасмурную погоду создает более «солнечное» настроение.
Туркменские власти как-то заявляли о том, что они привозят мрамор для облицовки прямо из Италии. Но оппозиционные СМИ рассказывают, что это мрамор не всегда соответствующего качества, что на нем через пару лет появляются темные пятна и разводы и что мраморные плитки имеют обыкновение отваливаться от фасадов домов, пугая прохожих.
Город отстраивается фактически заново, денег вбухано немерено. Ни один город на постсоветском пространстве не поливали деньгами так, как Ашхабад. Единственная проблема всего этого беломраморного великолепия – то, что его проектируют и строят по советским учебникам середины прошлого века. Если бы Сталин жил в наше время, он бы строил Ашхабад... Постойте... Туркменбаши, Сталин...
Все эти широкие проспекты, гигантские площади, огромные здания – всё это мы уже видели в Москве 50-х и в других городах. Немасштабная застройка, огромные расстояния, которые сложно преодолевать человеку. Архитектура на службе режима должна подавлять личность, показывать всю ничтожность человека, попавшего в эти декорации. Пропаганда идеологии через искусство, уместная 70 лет назад, в современном мире смотрится странно.
Новый Ашхабад заложил великий Туркменбаши в начале 2000-х. Именно он приказал строить все дома из белого мрамора. «Мы строим только белым мрамором, – говорил Сапармурат Ниязов. – Люди жадные этого не понимают, стараются из чего-то другого строить, приходится приказывать». В 2013 году Ашхабад попал в книгу рекордов Гиннеса как город с самым большим количеством строений, отделанных белым мрамором. На тот момент общая площадь покрытой мрамором поверхности в Ашхабаде составляла 4,514 миллиона кв. метров.
Новый президент и отец туркменского народа, Бердымухамедов, продолжил славные традиции.
Из официальных СМИ:
Белый мрамор не только придает зданиям нарядный вид, но и отражает солнечные лучи, что снижает нагрев стен в летний период, а зимой в пасмурную погоду создает более «солнечное» настроение.
Туркменские власти как-то заявляли о том, что они привозят мрамор для облицовки прямо из Италии. Но оппозиционные СМИ рассказывают, что это мрамор не всегда соответствующего качества, что на нем через пару лет появляются темные пятна и разводы и что мраморные плитки имеют обыкновение отваливаться от фасадов домов, пугая прохожих.
Город отстраивается фактически заново, денег вбухано немерено. Ни один город на постсоветском пространстве не поливали деньгами так, как Ашхабад. Единственная проблема всего этого беломраморного великолепия – то, что его проектируют и строят по советским учебникам середины прошлого века. Если бы Сталин жил в наше время, он бы строил Ашхабад... Постойте... Туркменбаши, Сталин...
Все эти широкие проспекты, гигантские площади, огромные здания – всё это мы уже видели в Москве 50-х и в других городах. Немасштабная застройка, огромные расстояния, которые сложно преодолевать человеку. Архитектура на службе режима должна подавлять личность, показывать всю ничтожность человека, попавшего в эти декорации. Пропаганда идеологии через искусство, уместная 70 лет назад, в современном мире смотрится странно.
×
01. Выглядываю с утра из окна отеля, а на улице пусто! Никто не гуляет, никто не спешит на работу. Вообще никого нет.
02. Ашхабад строится какими-то немыслимыми темпами. Гигантские парки и площади, дома на большом расстоянии друг от друга. Все это пустует. Кто пойдет гулять в этот парк?
08. Центральная часть вообще закрыта для людей. Это президентский дворец с золотыми куполами. К нему нельзя подходить, его строго запрещено снимать.
Ещё бы, ведь вот что обещал Бердымухамедов:
Здесь будут приниматься конструктивные решения, нацеленные на обеспечение мирной, благополучной и счастливой жизни граждан нашей страны, будет дан импульс масштабным свершениям с целью успешной реализации нашего главного лозунга „Государство — для человека“
Здесь будут приниматься конструктивные решения, нацеленные на обеспечение мирной, благополучной и счастливой жизни граждан нашей страны, будет дан импульс масштабным свершениям с целью успешной реализации нашего главного лозунга „Государство — для человека“
10. Мир пережил период тоталитарной эстетики в середине прошлого века.
Всю эту гигантоманию, превращение простого человека в часть серой массы на фоне роскошных дворцов мы уже видели в Китае, в гитлеровской Германии, в сталинской Москве. Теперь эстафету принял Туркменистан. Город для парадов, а не для людей.
12. Даже в центре города, около памятника Ашхабаду, никого нет.
Когда я спрашивал местных, где все люди, мне отвечали, что на работе. Но после работы на улицах никто не появлялся. Мне говорили – дома уже. Но и в выходные дни площади и улицы пусты.
13. В центре можно проехать только на машине. Человек не должен отбрасывать свою никчемную тень на великие дворцы.
14. Площадь около президентского дворца.
Это не закрытая зона, это что-то вроде нашей Красной площади, но людей тут нет. Никто не фотографирует, никто не продает сувениры. Увидев меня, солдаты руками посоветовали быстрее скрыться. Но почему?
— Здесь нельзя ходить! – кричит раскрасневшийся мент в зеленой форме
— Почему нельзя? Это запретная зона?
— Нет, это центр города!
— А в центре у вас нельзя ходить?
— Люди обычно не ходя!
— А что они делают? Почему не ходят?
— Люди делами занимаются, а не ходят!
— Здесь нельзя ходить! – кричит раскрасневшийся мент в зеленой форме
— Почему нельзя? Это запретная зона?
— Нет, это центр города!
— А в центре у вас нельзя ходить?
— Люди обычно не ходя!
— А что они делают? Почему не ходят?
— Люди делами занимаются, а не ходят!
17. Только одинокие золотые статуи, редкие дворники и менты с солдатами, которые следят, чтобы никто не появился на улице.
19. Город как большая декорация счастливой жизни. Никто не паркуется, никто не идет в магазин.
21. Эти дома считаются элитными, строят их для чиновников и номенклатуры. Там высокие потолки, подземные парковки и центральное кондиционирование.
25. Город, который должен хорошо смотреться на открытках, город для парадов и доказательства силы и процветания Туркменистана. Город для чего угодно, но не для людей.
26. Три полосы в одну сторону, три в другую. Это подъезд к отелю. Машина тут проезжает раз в 30 минут.
Источник:
Ссылки по теме:
- Опытные образцы НАМИ
- Напитки нашего детства
- В гостях у Валерия Чкалова
- Cоветские автомобили, ставшие популярными на Западе
- Как выглядел салон первого класса в советских самолетах
Новости партнёров
реклама
.jpg)
Кто реально может прокомментировать, правда это или как.
Таких фото, в принципе, много как можно наснимать: можно ракурс без людей выбрать, можно раннее утро погдагать, а может праздник религиозный какой, а может и взаправду всё это.
Но очень бы хотелось услышать реальных жителей того города и, желательно, не дочерей офицеров.
А мне вот нравится!
Просто хотелось бы понять для кого они строят детские площадки если дети на них не гуляют
Что [мат]еж я живу и хер протолкнешься от потока машин и количества людей